Едва ли не единственной областью государственной жизни, которая в глазах правительства еще как-то заслуживала внимания, было военное дело. Но, конечно, даже вспоминая славные даты военной истории, царские градоправители тоже думали не о русском солдате. Эта история рисовалась им цепью громких генеральских имен. Только они заслуживали увековечения, да и то имена не тех военачальников, которых знал и любил народ, а главным образом тех «воинов», которые звенели шпорами при дворе, тех, кто помогал царю держать в повиновении простых русских людей.
Нужны были поистине необыкновенные заслуги, блестящая слава, чтобы полководец удостоился великой чести и какая-нибудь улица оказалась названной его именем.
Суворовский проспект на Песках, в те времена бывших почти что его окраиной; маленький Румянцевский сквер на Васильевском острове рядом с Академией художеств, да Александро-Невская площадь и улица в далеком конце Старо-Невского проспекта — вот, пожалуй, и всё, чем царское правительство почтило память великих русских воинов. Да и то Александр Невский вспоминался в этом названии не как замечательный полководец, а главным образом как «святой», в честь которого был построен на этой площади богатый монастырь — лавра.
Значительно большее число улиц названо в память знаменитых сражений прошлого. Измайловский проспект, который тянется к Варшавскому вокзалу, напоминает о замечательном штурме, проведенном Суворовым. Бородинская улица на Загородном наименована так в память о 1812 годе, об Отечественной войне.
В дореволюционном Петербурге был Забалканский проспект, названный в честь трудных кампаний русской армии, освобождавшей южных славян от турецкого владычества. Были в Петербурге улицы Березинская, связанная с бесславным концом наполеоновской «великой армии», Артурская, получившая свое название после героической и несчастной обороны Порт-Артура в японскую войну 1904–1905 годов.
Но надо признать, что даже эту наиболее ценимую им сторону истории правительство царя не умело и не заботилось достойно почтить в городских названиях. Достаточно сравнить их незначительное число с бесконечным множеством названий, данных в честь царей, великих князей и даже просто никому не интересных вельмож и толстосумов, чтобы убедиться в этом.
В дореволюционном Петербурге было больше десятка объектов, носивших имя «Александровский», в честь трех царей Александров: два проспекта, улица, мост, колонна на Дворцовой площади и многое другое. Имелись тут и бесчисленные «Николаевские»: вокзал и сама железная дорога; улица (ныне Марата); вторая улица на Крестовском острове; набережная Невы на Васильевском острове; мост (теперь лейтенанта Шмидта); военное училище и прочее и прочее…
Еще большее число мест удостоивалось наименования по самым ничтожным и неинтересным поводам. Какой-нибудь Апраксин рынок вовсе не увековечивал память знаменитого петровских времен флотоводца Федора Матвеича Апраксина, как можно было бы думать; он был просто назван «по фамилии владельца зданий какого-то графа Апраксина», который «получил их в наследство от своей бабки, графини Разумовской». Так сказано в справочнике. Сохранившийся до последнего времени в верхнем течении Невы Палевский проспект стал им только потому, что вдоль него были расположены участки некоего «потомственного почетного гражданина Кондратия Паля», богатого фабриканта и заводчика. До сих пор в нашем городе есть бесчисленное множество улиц, улочек и переулочков, в названиях которых живет еще последний след деятельности людей, никому не дорогих, никому не любопытных, ничем не примечательных, но в свое время «именитых», правда, порою лишь в данном маленьком участке. Таковы мелкие улочки Петроградской стороны — Плуталова, Шамшева, та же, насмешившая девочек, Бармалеева, названная в честь каких-то домовладельцев и купцов.
Таковы улицы Крестовского острова: Белосельская, располагавшаяся на землях князей Белосельских-Белозерских, Эсперова. Таковы Горсткина улица у Сенного рынка, пригородные станции Ланская (были графы Ланские), Кушелевка, Левашово, Бернгардовка. Память обо всех этих людях давно уже стерлась и превратилась просто в названия, которые даже неинтересно расшифровывать.
На Охте, уже на окраине города, есть речка, название которой звучит совершенно неожиданно. Это речка Оккервиль. Спросите у десяти своих друзей, в какой стране такая речка может течь, и они наверняка укажут вам на Англию или на Ирландию. «Собака Баскервилей», «Кентервильское привидение», «Оккервиль» — пахнет далеким западом!