«З-з-з-у!» — загудел шмелем телефон на стене.
Инженер снял трубку.
— Слушаю. Зарубин.
В трубке подбрасывал мембрану торопливый сильный голос:
— Как у вас дела?
— К разоружению мины еще не приступил.
— Фронт прорван, надо уходить! Начинаем всё взрывать. Вашу мину — в последнюю очередь. Ждите меня через час. Сделайте всё возможное.
Голос внезапно исчез. Зарубин поскреб щеку. Всё ли готово? Ящик с инструментами на месте. Тетрадь для записей есть. Карандаш рядом.
Эх, тетрадь, тетрадь! Если минер гибнет, — она остается. Записи в ней — шаги, которыми шел человек. Последняя запись — шаг к смерти. Те, кто будет повторять его работу, не должны делать этот шаг. Рука мертвого поведет живых.
Инженер достал из ящика разводной ключ и сделал в тетради первую запись:
«Отвернул наружные гайки».
«В-в-в-и-и!» — послышался визг падающей бомбы.
Взрыв!.. Второй! Зарубин бросился на землю. По крыше сарая забарабанили комья падающей земли. Вверху гудели моторы самолетов.
Еще несколько взрывов. Снова вой бомбы. Ближе… ближе. Сарай качнуло… грохот — и Зарубина ткнуло лицом в землю.
Лежа в темноте на полу, он сообразил:
«Цел. Провода полетели, — как же без света?»
Гул моторов отдалялся. Инженер вспомнил, как неделю назад, в такую же заваруху, провожал на вокзале жену с сыном.
Так же противно, до тошноты, визжали бомбы. Маленький паровоз дергал вагоны, стараясь сорвать с места эшелон. С платформы хлестко бил пулемет. Наконец поезд тронулся. Зарубин, ломая в руках фуражку, бежал рядом с вагоном и не мог в темном человеческом месиве за окном разглядеть своих. Где они сейчас?
Он скрипнул зубами, вскочил и, нащупав, сорвал со стены керосиновый фонарь.
Коробок в кармане. Он пошарил пальцем: одна, две… три спички. Вытащил и чиркнул первую. Щелкнув, она сломалась.
А ну, не торопиться. Он потер вторую о шершавое ребро коробка. Зажглась! Бережно поднес ее к фонарю. Фитиль загорелся слабым желтоголубым пламенем. По полу поползла рукастая, головастая тень.
Хлопнула разбитая дверь. В сарай ворвался, пахнул в лицо ветер — огонек мигнул… и погас.
Черт бы его побрал! Не рисковать же последней спичкой. Зарубин выглянул из сарая.
— Часовой!
Никого. Караул, наверно, сняли.
Оставить мину и уйти из сарая? Ну, нет. Ждать? Тоже нельзя. Через час приедет начальник и мина вместе с секретом взлетит на воздух.
Последняя спичка. Инженер осторожно вытянул ее из коробка. Руки не слушались. Он повернул в ладони коробок, пошевелил пальцами… и вдруг с ужасом почувствовал: спички в руке нет!
Кровь ударила ему в лицо. Он кинулся на колени и чужими, непослушными руками зашарил по полу. В пальцы лез разный вздор: камушки, щепки… Что натворил!
Но вот, вот он: тоненький, четырехгранный кусочек дерева. Спичка!
Не поднимаясь, Зарубин вслепую провел ею по коробку.
«Пш-ш-ш!» — вспыхнул зеленоватый огонек. Он заплясал, мигнул… и темнота вновь сомкнулась вокруг человека. Всё пропало!
— У-у, проклятые! Спичка, немцы, их мина, бомбы!.. Какая нелепость: сидеть беспомощно, когда минуты уходят, уходят…
В дверь тянуло сухой полынью и дымом.
Зарубин провел рукой по земле и нащупал плоскую, холодную рукоять. Разводной ключ. А что, если… начать разбирать мину в темноте? Ну, да! Может, дадут свет. Может, приедет начальник и привезет часа два отсрочки. А пока — сделать что можно. Хотя бы отделить приборную часть.
Начал! Уставясь невидящими глазами в темноту, Зарубин безошибочно работал ключом.
Первая гайка… Почему взрывались эти мины? Не осталось даже записей. Какой шаг тогда стал последним?
Вторая… Сейчас не так. Вот когда начнешь разделять корпус…
Третья… Четвертая… В эшелоне тоже ночь. Мчит по Сибири состав, мотает вагоны. Сын с матерью, в обнимку, трясутся.
Пятая… Шестая… Секреты у мин всегда простые. Тронул что-нибудь — у-ух! — и нет тебя. Только черный столб над степью висит.
Седьмая… Восьмая… Девятая… Сын Мишка, медвежонок. Поехал Мишка в Сибирь. Три года медведю, а как его жизнь уже крутит!
Десятая… Одиннадцатая. Ну, эти не страшно. Сейчас последняя.
Пошла… пошла… свалилась.
Взяться бы поудобней. Качнешь железную голову, поведешь в сторону, а там, в черном нутре, защелка или контакт ползет, ползет. До конца дошла, соскочила, да как…
Зарубин прикусил губу. В рот полилось что-то теплое, соленое. Кровь. Ждал: вот сейчас…
Руки медленно повели прочь холодный колпак. Хрусь! — лопнули внутри провода. Колпак, скрипнув, сорвался с болтов и глухо ткнулся в землю. Инженер, сразу ослабев, присел рядом.