Услышав этот новый голос, волк задрожал и осторожно, на животе, словно сам только что родился на свет и еще не умел ходить, подполз к норе и просунул морду в отверстие.
Волчица перестала облизывать первенца и, зарычав, щелкнула зубами. Волк быстро подался назад и лег на прежнее место. Скоро опять завозилась волчица, послышался новый писк, и, облизывая второго детеныша, захлюпала языком мать.
Эти звуки повторялись еще много раз, причем промежутки между ними всё удлинялись.
Но волк терпеливо лежал рядом, как окаменелый, только уши каждый раз напряженно вздрагивали на тяжелой голове. Глаза его были открыты, глядели куда-то в одну точку, и казалось, что они видят там что-то такое, отчего стали они задумчивыми и перестали косить.
Когда затихли все звуки под деревом, волк полежал еще немного, затем поднялся и двинулся на промысел.
Он ушел совершенно бесшумно, но волчица, лежа в глубине норы, слышала его удаляющиеся шаги.
Она лежала на боку, вытянувшись во всю длину. Восемь живых комков копошились у ее живота. Вначале они беспомощно тыкали холодными, влажными носиками ей в живот, потом ловили сосок и, фыркая и давясь, сосали молоко. В глазах волчицы застыли покой и счастье.
Так прошло несколько минут, затем волчица резко вздрогнула и рывком подняла голову. Кто-то, осторожно ступая, подходил к логову едва слышной, звериной поступью, но это был не волк. Волчица освободилась от детей, подползла к выходу и легла на живот, припав к земле.
Шаги приближались; вдруг волчица взъерошила шерсть и глухо зарычала. Черная, с белой отметиной вдоль лба, собачья морда на миг сунулась в отверстие и с визгом отлетела прочь. Два ряда зубов волчицы с металлическим звуком щелкнули у горла собаки. Большая чернопегая лайка метнулась назад, кубарем откатилась от логова и, вскочив на ноги, сразу же залилась пронзительным лаем.
Она часто взвизгивала, как будто от боли, и ни секунды не стояла на месте. А из темного отверстия прямо на собаку глядели два светящихся желто-зеленых глаза и белая ровная полоска оскаленных зубов волчицы.
По временам, когда лайка подходила ближе, белая полоска делилась надвое и из глубины логова слышалось глухое рычание и лязг зубов зверя.
Этот звук каждый раз отбрасывал на несколько шагов собаку; она взвизгивала пронзительно, как от удара, поджимала хвост, потом остервенело наседала снова, прижав к затылку короткие стоячие уши. Подбадривая себя, собака рыла задними лапами землю.
Это был крупный, очень крупный чернопегий пес, с острой сухой мордой, прямой, крепкой спиной, мускулистыми ногами и широкой грудью.
В открытом рту его не было ни одного порченого зуба; ровные, крепкие, они блестели на солнце и по длине клыков едва уступали волчьим.
И всё же волчица была сильнее его, и пес хорошо понимал это. При малейшем движении волчицы он стремительно откатывался назад и поджимал хвост, но волчица не вступала в борьбу. Зелеными немигающими глазами следила она за врагом и медлила.
Возможно, она еще не собралась с силами после недавних родов или впервые испытанное материнское чувство не позволяло ей оторваться от детей, а скорее всего, она ждала возвращения не успевшего далеко отойти волка.
Но, вместо бесшумных звериных шагов, тяжело захрустел валежник, и не надо было обладать волчьим слухом, чтобы различить тяжелый человеческий шаг.
Звук этих шагов и хруст валежника подействовали на зверей различно. Чем ближе подходил человек, тем яростней напирал пес и плотнее подходил к логову, а волчица всё дальше и дальше уползала вглубь и ниже припадала к земле.
Минуты через две-три человек лет пятидесяти с большой бурой бородой, в ватнике, высоких охотничьих сапогах и зимней шапке-ушанке очутился около дерева. У пояса у него болтались подстреленные тетерева.
Увидев человека, пес залаял еще яростней, захлебываясь от злобы, снова просунул морду в отверстие.
В логове было темно, только у самой земли в глубине светились два немигающих кружочка и блестел ровный-оскал зубов.
На собаку пахнуло псиной, еще чем-то, от этого запаха пес фыркнул и, словно подавившись собственным лаем, на секунду смущенно замолк, но затем, оправившись, еще яростней бросился вперед. И в то же мгновение мигнули и исчезли фосфорические кружки, а из-под другого конца дерева стремительно выскочила волчица и, прошмыгнув у самых ног охотника, бросилась в густой ельник.
Всё это произошло в одно мгновение. Охотник не успел перезарядить ружье и послал вдогонку зверю заряд тетеревиной дроби.
Волчица подпрыгнула, потом словно споткнулась, клюнула мордой землю и юркнула, в густой ельник.