Но время было упущено. Слишком близко подошла волчица, — она бросилась наперерез и загородила дорогу.
Альма заворчала растерянно и направилась в другую сторону. И снова на ее пути оказалась волчица. Много раз пыталась уйти Альма от смерти, и каждый раз волчица преграждала ей путь.
Оба зверя непрерывно меняли места. Но вот у одного, который был ниже, плотнее и выглядел более сильным и упитанным, начали быстро подниматься и опускаться бока и больше, и больше высовывался язык.
Движения второго зверя были так быстры и неуловимы, что, казалось, эта затянувшаяся игра не стоила никаких усилий. Дыхание было ровно, и худые, глубоко запавшие бока почти неподвижны.
И тогда, как видно, почувствовав, что ей не уйти от волчицы, собака забыла страх и, вместо очередного скачка в сторону, с разбега бросилась на врага. Она налетела на волчицу с такой быстротой и яростью, что сбила ее с ног и насела сверху, вцепившись зубами в загривок.
Но рот собаки забила густая, линяющая шерсть, и длинные зубы только слегка прокусили кожу.
Волчица рванулась, выскользнула вьюном и коротким рывком до кости располосовала плечо собаки.
Альма не почувствовала боли, она снова ринулась на врага, но второй раз сбить с ног волчицу не удалось. Несколько минут они так быстро кружились на месте, что их трудно было различить.
Альма превосходила хромую, еще не успевшую оправиться от долгой болезни волчицу силой, но она уступала врагу в ловкости. Нападая, она тратила слишком много энергии, и ей ни разу не удалось нанести тяжелого удара. За всё время борьбы волчица не получила ни одной серьезной раны. Она бойко увертывалась от клыков собаки и не упускала случая ответить ударом на удар.
Скоро оба врага оказались покрытыми кровью и пеной. Хрипло дыша, с высунутыми языками, стояли они, глядя друг на друга глазами полными ненависти и бессилия.
Но где-то в глубине покрасневших от ярости собачьих глаз притаился страх — извечный страх собаки перед волком. И чем ровнее становилось у нее дыхание, тем больше ярость уступала место страху. И тогда, собрав последние силы, Альма еще раз ринулась в сторону и, не встретив преграды, понеслась по лесу.
Волчица бросилась за ней по пятам, но опоздала. Израненная, покрытая кровью собака неслась, подгоняемая страхом и хромая; измученная борьбой и болезнью волчица уже не могла ее догнать.
Расстояние между ними начало медленно увеличиваться. Тогда на скаку коротко завыла волчица. Собака, описав широкую дугу, уже мчалась прямо к дому.
Быстрым галопом она проскочила перелесок и на том самом месте, где недавно Пират прикончил зайца, наскочила на зверя.
Он стоял, заслоненный густой молодой пихтой, и прежде чем Альма успела осознать опасность и броситься в сторону, большой лобастый волк ударил ее головою, сбил с ног и подхватил на лету.
Собака даже не успела завизжать, а может быть, в последнее мгновение ей показалось, что на ее пути встал Пират, — так поразительно похож был этот волк на ее приемного сына.
Пират лежал свернувшись в клубок и, казалось, не заметил ухода Альмы. Но когда она скрылась за пригорком, он поднялся, поглядел ей вслед и снова лег, головой в ту сторону, куда ушла Альма. Так пролежал он до сумерек, ни разу не шевельнувшись. Потом вдруг вскочил, прислушался и огляделся по сторонам. Недалеко от него лежал белолапый Щеголь; увидев вскочившего брата, он открыл темные глаза и пристально посмотрел на него.
У него был очень тонкий слух, но всё же его не хватило для того, чтобы уловить тот звук, который заставил вскочить Пирата.
Он никогда не слышал, как волки зовут на помощь друг друга, когда в одиночку не в силах справиться с добычей. И теперь, впервые услышав этот призыв, прилетевший издалека, Пират высоко поднял голову и сразу стал похож на взрослого волка. Он долго стоял насторожившись, и хотя уши его уже не могли больше уловить ничего, Пират, даже не взглянув на Щеголя, направился к лесу, туда, откуда прилетел этот призыв.
Он бежал по прямой, изредка он останавливался, прислушивался и снова бежал дальше. Возможно, что Пират, не встретив никого в ближайшем лесу, повернул бы назад, но он наткнулся на след приемной матери и затрусил по нему. След шел в том же направлении, откуда прилетел короткий, смешанный с лаем волчий призыв.
Идя по следу Альмы, Пират скоро наткнулся на небольшую площадку с отпечатками свежих следов.
Полянка была сильно утоптана и исцарапана. На мягкой рыхлой земле с отпечатками лап валялись клочья шерсти и были видны следы крови.
Пират ощетинился и обнюхал полянку внимательно и добросовестно. Он понял, что здесь только что был бой.