Вдали от писателей, без друзей, чужой среди родных, поэт чувствовал себя одиноким и несчастным. 29 октября 1842 года Кольцов умер от чахотки.
…У меня ль плечо —Шире дедова,Грудь высокая —Моей матушки.На лице моемКровь отцовскаяВ молоке зажглаЗорю красную.Кудри чёрныеЛежат скобкою;Что работаю —Всё мне спорится!
Ах ты, степь моя,Степь привольная,Широко ты, степь,Пораскинулась,К морю ЧёрномуПонадвинулась!В гости я к тебеНе один пришёл:Я пришёл сам-другС косой вострою;Мне давно гулятьПо траве степнойВдоль и по́перёкС ней хотелося… Раззудись, плечо! Размахнись, рука!
Ты пахни в лицо,Ветер с по́лудня!Освежи, взволнуйСтепь просторную!Зажужжи, коса,Как пчелиный рой!Молоньёй[1], коса,Засверкай кругом!Зашуми, трава,Подкошённая;Поклонись, цветы,Головой земле!.. (1769–1844)
баснописец, прозаик, драматург, журналист
Иван Андреевич Крылов родился в Москве в семье отставного капитана. Образование он получил скудное, но с детских лет в нем жила жажда знаний. Он много читал. Настойчивость и упорство принесли плоды: благодаря самообразованию будущий баснописец стал одним из самых просвещенных людей своего времени. Рано лишившись отца, он вынужден был работать, чтобы прокормить мать и младшего брата.
Крылов долго искал свой путь в литературе, написал даже несколько трагедий и комедий.
Одним из крупнейших событий русской литературной жизни XIX века было появление в печати первых его басен. Именно басня стала тем жанром, в котором гений Крылова выразился необычайно широко и мощно. В 1809 году выходит его первая книга басен. Всего Крылов написал более 200 басен, которые объединил в девять книг.
Иван Андреевич был одним из первых русских писателей, в произведениях которого впервые зазвучала подлинно народная речь. Благодаря связи языка Крылова с языковыми традициями русского народа, многие выражения из его басен стали крылатыми, превратились в пословицы и поговорки: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку», «Слона-то я и не приметил», «А Васька слушает да ест» и др.
Басни Крылова стали книгой мудрости самого народа.
Мартышка к старости слаба глазами стала; А у людей она слыхала,Что это зло ещё не так большой руки: Лишь стоит завести Очки.Очков с полдюжины себе она достала; Вертит Очками так и сяк:То к темю их прижмёт, то их на хвост нанижет, То их понюхает, то их полижет; Очки не действуют никак.«Тьфу пропасть! – говорит она: – и тот дурак,
Кто слушает людских всех врак:Всё про Очки лишь мне налгали; А проку на́ волос нет в них».Мартышка тут с досады и с печали О камень так хватила их,Что только брызги засверкали. К несчастью, то ж бывает у людей: Как ни полезна вещь, – цены не зная ей,Невежда про неё свой толк всё к худу клонит; А ежели невежда познатней, Так он её ещё и гонит.
По улицам Слона водили, Как видно, напоказ —Известно, что Слоны в диковинку у нас — Так за Слоном толпы зевак ходили.Отколе ни возьмись, навстречу Моська им. Увидевши Слона, ну на него метаться. И лаять, и визжать, и рваться, Ну, так и лезет в драку с ним. «Соседка, перестань срамиться, —Ей Шавка говорит, – тебе ль с Слоном возиться?Смотри, уж ты хрипишь, а он себе идёт ВперёдИ лаю твоего совсем не замечает». «Эх, эх! – ей Моська отвечает, — Вот то-то мне и духу придаёт, Что я совсем без дракиМогу попасть в большие забияки. Пускай же говорят собаки:«Ай, Моська! знать, она сильна, Что лает на Слона!»
вернутьсяМо́лонья – просторечная форма слова молния.