10
В этом разделе печатаются образцы творчества вымышленного Митропольским-Несмеловым для нужд фашистской партии поэта Николая Дозорова. Поскольку поэт этот был придуман не как «псевдоним», но как определенная маска, составители не сочли необходимым включать в книгу все сохранившиеся произведения «Дозорова», ограничившись лишь двумя большими поэмами. Печатается по тексту сборника «Второй прибой», Харбин, 1942, где опубликовано под псевдонимом «Николай Дозоров». Первое упоминание об этой «московской» поэме мы находим в «Новой вечерней газете» (Владивосток) от 23 января 1923 года. В краткой заметке «Вечер поэтов» (без подписи) сообщается, что среди выступавших были Г. Травин, А. Жорин, П. Далекий, Б. Бета, Рахтанов (инициалов нет, но о Рахтанове см. т.2 наст. изд. — в воспоминаниях Несмелова «О себе и о Владивостоке», Несмелов называет Рахтанова «милейшим из коммунистов», сообщает, что он был редактором газеты «Красное знамя» и что настоящая фамилия его была Лейзерман) и А. Несмелов, который прочел поэму «Восстание». В том же 1923 году в художественно-литературном приложении к владивостокской газете «Красное знамя» («Октябрь») был напечатан отрывок из поэмы «Восстание» — «Москва в октябре». Окончательный вариант, перепечатываемый здесь, возник на два десятилетия позже; лишь в 1940-е годы псевдоним «Дозоров» стал проставляться Несмеловым под стихотворениями и поэмами, первоначально предназначенными «Несмелову». «Дорогомилово, Черкизово, / Лефортовские тупики» — Несмелов называет места расположения казарм восставших юнкеров. «…Гремел Мураловский приказ» — Муралов Николай Иванович (1877–1937) — член РСДРП с 1903 года, в октябре 1917 года — член Московского Военно-революционного совета, за его подписью распространялся приказ юнкерам сложить оружие. После подавления восстания юнкеров — командующий войсками Московского военного округа. Расстрелян как троцкист.
Евгений Витковский (Москва) Ли Мэн (Чикаго)
СТИХИ
СТИХИ (Владивосток, 1921)
ГОЛУБОЙ РАЗРЯД
Николаю Асееву
I Ложась в постель — ладью покоя, Ловлю плавучие стихи И рву не видя и легко я С корней, упавших до стихий. И мнится мне: оруженосец — Вчера надменный сюзерен, Я сумасшедший миноносец У остроострова сирен. И разрушать борта какие Обречена моя душа, Летящий под ударом кия Планетно озаренный шар. И вот, свистя, несусь в овале, Качая ось-веретено, Но там, где сердце заковали, Уж исцарапано звено. И скрип цепей, протяжный скрежет, Под допотопный вздох стихий Я переплавлю, сонный нежил, В легко скользящие стихи. И, засыпая, всё баючей Кружусь, захваченный в лассо, В лучи истонченных созвучий — Coн. Сон. Сон. 2 Звенит колокольчик серебряный — Над тонкой травинкой оса, И в мозг, сновиденьем одебренный, Космато ползут чудеса. Нейроны, объятые спячкой, Разжали свои кулачки, И герцог целуется с прачкой, И кровли целуют смычки. И страж исхудалый и серый (От пота раздумий измок) С дверей подсознательной сферы Снимает висячий замок. 3 Вот нагибаюсь. В пригoршни Черпаю тонкую суть, Что нагнетатели-поршни В мир ураганно несут. Вот — торжествующей спазмой Сжался родящий живот: Млечно-светящая плазма — Вот она, вот она, вот. Первая нить шелкопряда, Первая буква письма, И — голубого разряда Ошеломляющий взмах! 4 Дальше! Нo нечего дальше! Пыль! Нe удержишь гонца. Жаль, понимаете, жаль же Сон рассказать до конца. Запах вдыхая аниса, Хочется выпить ликер, Но нарядить Адониса В фрачный костюм — куафер. Слово и камень ленивы, Слово сомнительный дар: Чтобы горело — огниво, Чтобы звенело — удар. 5 Причаль в лесу, за шхерами видений, Моя ладья, мой радостный корвет. Я запишу улыбку сновидений, Я встал, дрожу и зажигаю свет. Гляжу жену и крошечную дочку, И многих — раб, и многого — вассал. Я удивлен, я робко ставлю точку В конце того, что точно записал.