1928. № 5 (2175), 7 янв. С. 17.
Посвящение — Наталья Арсеньевна Митропольская (1920–1999), дочь Несмелова и Е.В. Худяковской (1894–1988).
Похожая на точку
по песочку
ползет букашка.
На букашку смотрит мальчугашка.
Румян очень,
На ножках прочен,
В одной руке лопатка,
В другой — лошадка,
А в глазах
страх.
Букашка глазастая,
рогастая,
не пчела, не паук —
необыкновенный страшенный жук.
Паренек —
на пенек
и ревет…
— Мама, это… медведь.
Это что за бяка.
Может быть, это собака.
Прибежала мама
и прямо
(Володя кричит: не тронь.)
жука на ладонь.
Такая храбрая мама.
И говорит:
— Перестань реветь,
это вовсе не медведь,
это жучок медведка,
случается в саду нередко,
симпатичный и добрый жук.
А сестренка, —
ее зовут Ганна, —
очень тонко
высмеяла мальчугана:
— У меня братишка —
тру…
тру…
трусишка.
1928. № 97 (2267), 15 апр. С. 14.
Другие редакции стихотворений, вошедших в Собрание сочинений
Вас одевает Ворт или Пакэн?
(Я ничего не понимаю в этом.)
И в сумрачном кафе-америкэн
Для стильности встречались
вы с поэтом.
Жонглируя, как опытный артист,
Покорно дрессированным талантом,
Он свой весьма дешевый аметист
Показывал сверкальным
бриллиантом.
Но, умная, вы видели насквозь
И скрытое под шелком полумаски,
Ленивое славянское “авось”,
Кололи колко острые гримаски.
И вдруг в гостиных заворчало “вор!”
Предчувствуя уродливую драму,
Вы первая сорвали приговор
И бросили на провод телеграмму.
И трус на миг остановил клинок
Над узелком испытанной развязки,
И щупальцы склонявший осьминог
Был ранен жестом смелой
буржуазки.
1922. № 201, 23 апр. С. 2.
Щетина зеленого лука
На серой иссохшей гряде.
Степные просторы и скука,
И пыльная скука везде!
Вращает колеса колодца
Слепой и покорный ишак,
И влага о борозду бьется,
Сухою землею шурша.
И льется по грядам ленивой
Струей ледяная вода,
Не даст ни растения нива
Без каторжного труда!
Китаец, до пояса голый,
Из бронзы загара литой,
Не дружит с усмешкой веселой,
Не любит беседы пустой.
Он сохнет, горбатой мотыгой
Царапая каменный грунт…
И здесь ожидали вы сдвига
И сеяли бурю и бунт!
Зерно ли ложилось на камень,
Иль сгнило в подвалах зерно,
Но в бурю, в грохочущий пламень
Уже не созреет оно!
И снова — песчаная скука
И зноем замедленный шаг,
Щетина зеленого лука
И серый покорный ишак.
И ветер, сухой и ленивый,
И стебля степного поклон,
И ты, охраняющий нивы,
Пылающий в небе Дракон.
Ты, грозный, нещаден
к пришельцам,
Но нежно, крылат и кольчат,
Любуешься бронзовым тельцем
Коричневых китайчат.