Литературное наследие

* В эту ночь нацедимте в бокалы *

    В эту ночь нацедимте в бокалы     Нашей горькой памяти вино:     Слаще меда, крепче водки пьяной     Опьянит соратников оно!     Догоняют, настигают, наседают,     Не дают нам отдыха враги,     И метель серебряно-седая     Засыпает нас среди тайги.     Нам ночлег под кровом не обещан,     У костров ложимся на тропе…     Как прекрасно позабытый Ещин     Эти ночи страшные воспел.     Бороды в сосули превращались,     В градуснике замерзала ртуть,     Но, полузамерзшие, бросались     На пересекающего путь!     Брали села, станции набегом,     Час в тепле, а через час — поход.     “Жгучий спирт мы разводили снегом,     Чтобы чокнуться под Новый год!”     И опять винтовку заряжая,     Шел солдат дорогой ледяной…     Смертная истома Понужая,     Старика с седою бородой.     Эшелоны, эшелоны… перегоны,     А возок таежный снаряжай!..     Вымерли и вымерзли вагоны,     Зашагал по чащам Понужай.

6 декабря 1934

1935. № 1 (4702), 1 янв. С. 6.

В Собр. соч. под загл. “Понужай” (I, 132–134). Ст-ние приурочено к годовщине Великого Сибирского Ледяного похода — отступления Восточного фронта армии адмирала Колчака на восток.

РАССКАЗЫ

Домик над бухтой

Эмигрантское

Из казармы, полуразрушенной снарядом с японского крейсера и покинутой солдатами народной армии, ушедшими в сопки и разбежавшимися, Петровский перетащил тяжелые железные кровати и стал устраиваться. Он выбрал для жилья маленький офицерский флигель, застеклил окна в двух комнатах и поправил плиту.

В первой, маленькой, поселился он сам, вторую же, побольше, отдал старой генеральше, жене своего комполка, которую он, вместе с ее десятилетней дочкой, в полуразбитой крушением санитарной теплушке, через тиф и большевиков, — дотащил до Владивостока.

Домик стоял на горе, под ним голубела бухта, а за ней и над нею, поднимался на сопках прекрасный большой город.

Дни были страшные и кровавые.

Огромные иностранные корабли чернели на бухте, как крокодилы в болоте, лениво дымили трубами, и на бортах их матросы говорили на всех языках, от японского и филиппинского до французского.

Генеральша нищенствовала, продавала вещи, которые сумела вывезти, и должала лавочникам-китайцам. Делать она ничего не умела и не хотела, и в комнате ее было не подметено, а от тазика, стоявшего под кроватью, дурно пахло.

Петровский ловил рыбу и кормил женщин.