90
И как сияла твердь над головою,
когда мочился ночью на дворе,
как в электричке мечешься порою
и вынужден сойти, как в январе
снег разукрашен яркою мочою,
Как злая хлорка щиплется в ноздре,
как странно надпись: «Требуйте
салфетки» —
читать в сортире грязном, как конфетки
91
из всякого дерьма творит поэт.
Пускай толпа бессмысленно колеблет
его треножник. Право, дела нет
ему ни до чего. Он чутко внемлет
веленьям — но кого? откуда свет
такой струится? И поэт объемлет
буквально все, и первую любовь
ко всякой дряни ощущает вновь.
92
«Гармония есть цель его». Цитатой
такой я завершаю опус мой,
Или еще одной — из Цинцината.
Цитирую по памяти — Земной…
нет, мировой… всей мировой проклятой…
всей немоте проклятой мировой
назло сказать… нет, высказаться… Точно
не помню, к сожаленью… Но построчно
93
когда бы заплатили — хоть по два
рубля — я получил бы куш солидный.
Уже 7 сотен строк. Пожалуй, хва.
Кончаю. Перечесть немного стыдно.
Мной искажалась строгая строфа
не раз. Знаток просодии ехидный
заметит незаконную стопу
шестую в ямбах пятистопных. Пусть
94
простит Гандлевский рифмы. Как попало
я рифмовал опять. Сказать еще?
И тема не нова — у Марциала
смотри, Аристофана и еще,
наверно, у Менандра. И навалом
у Свифта, у Рабле… Кого еще
припомнить? У Гюго канализация
парижская дана. Цивилизацией
95
ватерклозетов Запад обозвал,
по-моему, Леонтьев. Пушкин тоже
об афедроне царском написал
и о хвостовской оде. И Алеша
в трактире ужасался и вздыхал,
когда Иван, сумняшеся ничтоже,
его вводил в соблазн, ведя рассказ
о девочке в отхожем месте. Вас,
96
быть может, удивит, но Горький окал
об испражненьи революцьонных толп
в фарфор… Пропустим Белого и Блока…
А вот Олеша сравнивает столп
библейский с кучкой кала невысокой.
Таксист из русских деликатен столь,
что воду не спустил. И злость душила
бессильная эстета-педофила.
97
И Вознесенский пишет, что душа —
санузел совмещенный… Ну, не знаю.
Возможно… Я хочу сказать — прощай,
читатель. Я на этом умолкаю.
Прощай, читатель, помнить обещай!..
Нет! Погоди немного! Заклинаю,
еще немного! Вспомнил я сейчас
о том, что иногда не в унитаз
98
урина проливается. О влажных
простынках я ни слова не сказал.
Ну согласись, что это крайне важно!..
Однажды летней ночью я искал
в готическом дворце многоэтажном
уборную. И вот нашел. И стал
спокойно писать. И проснулся тут же
во мгле передрассветной, в теплой луже.
99
Я в пятый класс уже переходил.
Случившееся катастрофой было.
Я тихо встал и простыню скрутил.
На цыпочках пошел. Что было силы
под рукомойником я выводил
пятно. Меж тем светало. И пробили
часы — не помню сколько. Этот звон
таинственным мне показался. Сон,
100
казалось, длился. Потихоньку вышел
я из террасы. Странно освещен
был призрачный наш двор, (смотрите выше
подробнее о нем). И небосклон
уже был светел над покатой крышей
сортирною. И, мною пробужден,
потягиваясь, вышел из беседки
коротконогий пес. Качнулись ветки
101
под птицею беззвучной. На песке
следы сандалий… Улица пустынна
была в тот час. Лишь где-то вдалеке
протарахтела ранняя машина…
На пустыре, спускавшемся к реке,
я встретил солнце. Точно посредине
пролета мостового, над рекой
зажглось, и пролилось, и — Боже мой! —
102
пурпурные вершины предо мною
воздвиглись! И младенческая грудь
таким восторгом и такой тоскою
стеснилась! И какой-то долгий путь
открылся, звал, и плыло над рекою,
в реке дробилось, и какой-нибудь
искал я выход, что-то надо было
поделать с этим! И пока светило