Плешь — головка фаллоса, «…бабонами…» — бубонной опухолью. «Пахи несчастныя» — паха несчастного («паха» — пах).
ОТРЫВОК ИЗ ЭПИСТОЛЫ
От хуя к пизде
Прости мою вину, почтенная пизда,
Осмелилась писать к тебе, что есть елда.
Хуй чести знать еще хоть не имеет.
Однако почитать достоинство умеет.
Он, слыша о тебе похвальну всюду речь,
И для того к себе лишь в дружбу мнит привлечь,
С таким же чтоб об нем ты мненьи пребывала,
Какие ты ему собой, пизда, влияла.
Желание ево ни в чем не состоит,
Как только изъяснить, что он всегда стоит,
Тобою ободрен как крепость получает,
Как новыя тобой он силы принимает,
Как в мысль когда, пизда, ему лишь ни придешь,
Из мысли ты ево никак уж не уйдешь…
ОТРЫВОК ИЗ ОТВЕТНОЙ ЭПИСТОЛЫ
От пизды к хую
Могущая пизда, сияюща лучами,
Имеюща приязнь с почтенными мудами,
Писание твое принять имела честь
С восторгом радостным, и оное прочесть.
Прочетши, оное творю благодаренье
За то, что ты явил свое мне похваленье,
Которого однак совсем не стою я…
И элегия и эпистолы написаны александрийским стихом, что согласуется с прикрепленностью данной формы к этим жанрам в XVIII в. Разнообразнее метрико-строфический репертуар од: наряду с привычными и традиционными решениями (приводившийся пример с одой Баркова «Утренней заре»: «Уже зари багряной путь…») — неожиданно-нестандартные версификационные ходы, так что, при низком к тому же содержании, «ода» становится столь же мало похожей на оду, сколь мало приводившийся выше «сонет» похож на сонет.
ОТРЫВОК ИЗ ОДЫ
На день рождения Та<тьяны> Ив<ановны>
Встань, Ванька, пробудися,
День радости настал,
Скачи, пой, веселися,
На землю плод твой пал.
Днесь кровь твоя лилася,
Танюшка родилася!
Умножилось число блядей.
Три выпей вдруг стакана
И водки и вина,
Да здравствует Татьяна —
Утех твоих вина.
Беги скорей умыться,
С похмелья ободриться,
На лиговский спеши кабак.
А ты рости скорея,
Возлюбленная дщерь,
Етись учись скорея,
Хуям отверзи дверь.
Хуев неужасайся,
К ним бодро подвигайся,
Ты матушке последуй в том.
Она едва достигла,
Танюша, возраст твой,
Как все хуи воздвигла,
Дроча их над собой,
Ног плотно не сжимала,
Послюнивши пускала
Претолстый хуй дьячка Фомы…
«Итак, она звалась Татьяной». Известные пушкинские суждения об этом имени могут быть соотнесены с публикуемым текстом.
ОДА
Отцу Галактиону
Отец Галактион
Пред утренней зарею
Престрашною биткою
Заводит силной звон.
Над жопою соседки
Наевшися он редки
Елдою так трезвонит,
Что бедна баба стонет.
Келейников собор,
Монаху подражая
И благочинно зная
Монашеский задор
С дрочеными хуями
И постными мудами
Легко по кельям пляшут,
Елдами машут.
Отец Галактион
Как человек ученый,
Имея хуй дроченый,
Всем предписал закон —
Так бодро не скачите,
В смиреньи хуй дрочите,
Еть не мешайте нам,
Честным отцам.
По спискам имеются варианты. Первая строфа, второй стих: «Заутренней порою». Вторая строфа, шестой стих: «полными» вместо «постными». Седьмой: «по келье». Восьмой: «Шматиной всяко машут». Третья строфа, четвертый стих: «Им» вместо «Всем».
И вот, наконец, более традиционный одический текст.
ОТРЫВОК ИЗ ОДЫ
Исповеди монахом
Каким виденьем я смущен!
С боязни дух и сердце ноет.
Я зрю — ах! хуй в пизду впущен,
Жена, стояща раком, стонет,
Без слез слаба она терпеть
Дыры трещанья, раздиранья
От толстой плеши пропиранья.
Возносит глас: «Престань о еть!»
Не внемлет плач, не чует страх,
…Незрит, что дух жены трепещет,
Ярясь ебет ее монах,
Храпит, меж бедр мудами плещет.
Прекрепко движет лядвеи,
Изо рту пену изпущает,
Достать до печень ее чает,
Чтоб в сласть кончать труды свои.
Мертва почти жена лежит,
Но плешь седова старца тамо,
И слезть, пришедши в жар, не мнит,
Ебет ее еще упрямо,
Брадой махая с клобуком,
Ревет как вол он разъяренный,
Что еть телице устремленный
Ничуть неслабшим елдаком…