Песня «У избы столбы точеные» поднимает традиционную тему о «девичьей воле» и тяжести женской доли:
Рекрутская песня «Пала моя головушка» потрясает драматизмом судьбы «доброго молодца», которому «связали белы ручки, заковали ножки резвые в железы» и привезли в «город Челябу» в рекрутское присутствие:
В «Сборнике» помещено 20 записанных Зыряновым загадок, в том числе загадки-вопросы: «Што на вышку не забросишь?» (Перо). «Што в ящик не запереть?» (Солнце).
Статьи Зырянова по истории революционного движения в Зауралье привлекли внимание многочисленных читателей. Ими в свое время пользовался Д. Н. Мамин-Сибиряк, работая над повестью «Охонины брови». Не потеряли своего значения и для нашего времени такие статьи, как «Шадринский уезд в апреле 1842 г.», «Крестьянское движение в Шадринском уезде Пермской губернии в 1843 г.», «Пугачевский бунт в Шадринском уезде и окрестностях его».
Одновременно с собиранием устнопоэтических произведений Зырянов занимался археологическими изысканиями: производил раскопки курганов и городищ, трудился над описанием собранного материала. Ему принадлежит несколько статей по археологии и этнографии. «Русское географическое общество», членом которого был избран Зырянов, в 1860 г. наградило его серебряной медалью «за постоянно доставляемые интересные сведения о Шадринском уезде Пермской губернии». За капитальный труд «Промыслы в Шадринском уезде» он был награжден «Вольным экономическим обществом» второй серебряной медалью.
В течение 20 лет Зырянов занимался метеорологическими наблюдениями и собрал ценные сведения о климатических особенностях Зауралья.
Всю свою жизнь краевед-энтузиаст был в материальной нужде, испытывал подозрительное отношение и прямые нападки царских властей. 12 ноября 1884 г. он скоропостижно скончался по дороге из Камышлова в Далматов. Семья его осталась нищей. Его богатый архив и личная библиотека (три воза книг) были проданы купцу на обертки. Уцелела лишь часть рукописного наследства Зырянова, которая хранится в научном архиве Всесоюзного географического общества (Ленинград).
Н. Е. КАРОНИН-ПЕТРОПАВЛОВСКИЙ
«Удивительно светел был этот человек…, искренне веровавший в безграничную силу народа, — силу, способную творить чудеса»[26], — говорил А. М. Горький о писателе-революционере прошлого века Н. Е. Петропавловском (1853—1892), выступавшим под псевдонимом С. Каронин.
Жизненный путь Н. Е. Петропавловского во многом типичен для разночинца 70—80-х гг. XIX в.: учился в духовном училище, затем поступил в семинарию, из которой был изгнан, усиленно занимался самообразованием, участвовал в революционном движении. В июле 1874 года Петропавловский был арестован и заключен в одиночную камеру, в которой провел три года. В октябре 1877 г. он вновь судился по известному «процессу 193-х», обвиняясь «в том, что распространял сочинения, имевшие целью возбудить к бунту или явному неповиновению власти верховной»[27]. Суд Петропавловского оправдал, но за ним был учрежден полицейский надзор. Вскоре он, достав паспорт на имя Ивана Васильевича Арапова, перешел на нелегальное положение и поселился в Петербурге. Но в феврале 1879 года был вновь арестован, причем при обыске у него найдены «переписка преступного содержания» и извещение о выпуске нелегальной газеты «Начало». Два года просидел Петропавловский в петербургском доме предварительного заключения. В июле 1881 года его выслали в Западную Сибирь сроком на пять лет.
В октябре или начале ноября 1881 г. Петропавловский приехал в Курган. Вместе с ним приехала Варвара Михайловна Линькова. Эта сильная женщина, оставив мужа, «почетного дворянина», связала свою судьбу с судьбой борца-революционера.
Курган начала 80-х гг. представлял собой небольшой уездный город с тремя с половиною тысячами жителей, небольшой публичной библиотекой и многочисленными церквами. В то время здесь жили политические ссыльные Н. Березневский, Н. Диоманди, Н. Долгополов, Н. Чемоданова, Ф. Шефтель. Нелегальная газета «Русское слово» (Женева, 1882, № 47) так описывала жизнь политических ссыльных в Кургане: «Все однообразно, скучно, тяжело до одурения. Кругом пустота, бессодержательность… Тяжело, страшно тяжело… Только и живем надеждами. Стесняют, как только можно»[28].
27
М. П. Гущин. «Н. Е. Петропавловский-Каронин». Научные записки Харьковского пединститута, 1940, т. III, стр. 106.
28
М. П. Гущин. «Н. Е. Петропавловский-Каронин». Научные записки Харьковского пединститута, 1940, т. III, стр. 123.