Итакъ со всѣхъ точекъ зрѣнія произведенія промышленныя тождественны съ произведеніями литературными. Перенесенное въ область политической экономіи различіе между духомъ и матеріей подаетъ только поводъ къ заявленію надменныхъ притязаній, къ предъявленію такихъ условій, которыя противны не только политической экономіи, но и самой природѣ. Это не значитъ, однако, чтобы люди, спеціальность которыхъ составляетъ умственная работа не были умнѣе тѣхъ людей, которые по ремеслу своему принуждены постоянно возиться съ матеріальными предметами; это не доказываетъ также, чтобы художественная и литературная производительность составляли только особую отрасль промышленности.
Я оставляю за собою право впослѣдствіи доказать совершенно противное. Я говорю только, что въ сущности, если имѣть въ виду только народное богатство, нѣтъ качественнаго различія между разными категоріями продуктовъ, и въ этомъ отношеніи защитники литературной собственности со мной согласны. Откровенно говоря, дѣйствительно — велико ли это различіе съ точки зрѣнія экономической? Мыслитель изобрѣлъ идею, практикъ усвоиваетъ ее и даетъ ей осуществленіе. Кому отдать преимущество? Можно ли полагать, что достаточно прочесть въ трактатѣ о геометріи правила разсѣченія камней для того, чтобы и разсѣчь ихъ по этимъ правиламъ? Но для этого нужно еще умѣть обращаться съ молоткомъ и долотомъ; вообще не такъ просто передать идею, созрѣвшую въ мозгу, оконечностямъ пальцевъ, которыя уже переводятъ ее на матеріалъ. Человѣкъ, съумѣвшій сообщить идею рукамъ, часто разумнѣе того, у котораго она только въ головѣ и который не можетъ выразить ее иначе, какъ формулою.
§ 3. Право производителя на продуктъ. — Понятіе о произведеніи не влечотъ за собою понятія о собственности
Кому принадлежитъ произведенная вещь или форма? Производителю, который имѣетъ исключительное право пользоваться и распоряжаться ею. Это такой принципъ, подъ которымъ я готовъ подписаться обѣими руками. Никакихъ доказательствъ тутъ не нужно, гг. Пасси и де Ламартинъ. Я никогда не говорилъ, что трудъ — кража, напротивъ того… «Слѣдовательно, заключаютъ они, продуктъ составляетъ собственность производителя. Вы согласны съ этимъ, слѣдовательно мы поймали васъ на словѣ, убѣдили васъ съ помощью вашихъ же афоризмовъ». Позвольте, господа, мнѣ кажется, что не я, а вы сами введены въ заблужденіе своею метафизикою и многословіемъ. Позвольте мнѣ сначала сдѣлать вамъ небольшое замѣчаніе, а за тѣмъ уже мы увидимъ, кто изъ насъ прибѣгаетъ къ софизму.
Человѣкъ написалъ книгу, и эта книга принадлежитъ ему, я съ этимъ согласенъ, какъ дичь принадлежитъ охотнику, который ее убилъ. Авторъ можетъ сдѣлать съ своею рукописью все, что ему угодно, сжечь ее, поставить въ рамку, подарить своему сосѣду; все это въ его волѣ. Я даже готовъ согласиться съ аббатомъ Плюке (Pluquet), что если книга принадлежитъ автору, то она составляетъ его собственность; но будемъ избѣгать неточныхъ выраженій. Собственность — собственности рознь. Это слово принимается въ различныхъ значеніяхъ, и переходитъ отъ одного толкованія его къ другому, — такой способъ разсужденія ничто иное, какъ глупое шутовство. Чтобы сказали вы о физикѣ, который, написавши трактатъ о свѣтѣ и сдѣлавшись вслѣдствіе того собственникомъ, сталъ бы утверждать, что къ нему перешли всѣ свойства свѣта; что его темное тѣло преобразилось въ свѣтящее, блестящее, прозрачное; что оно проходитъ 70,000 миль въ секунду и до нѣкоторой степени обладаетъ даромъ вездѣсущности? Вы пожалѣли бы, что такой учоный человѣкъ сошолъ съ ума. Почти тоже самое случилось и съ вами и, въ то время, какъ вы отъ понятія о правѣ собственности на продуктъ доходите до образованія новаго рода поземельной собственности, къ вамъ можно примѣнить слова, сказанныя правителемъ Іудеи апостолу Павлу: Multae te litterae perdiderunt. Весною бѣдныя крестьянки ходятъ въ лѣсъ за ягодами, которыя онѣ потомъ продаютъ въ городѣ. Эти ягоды — ихъ продуктъ и слѣдовательно, выражаясь словами аббата Плюке, ихъ собственность. Доказываетъ ли это, что бѣдныя крестьянки принадлежатъ къ классу людей, называемыхъ собственниками? Еслибы дать имъ это названіе, то всякій подумалъ бы, что онѣ имѣютъ право собственности и на лѣсъ, въ которомъ растутъ ягоды. Но къ несчастію истина совершенно противоположна такому заключенію. Еслибы ягодныя торговки были собственницами, то онѣ не собирали-бы въ лѣсу ягодъ для дессерта собственниковъ, а сами ѣли бы ихъ.