Когда царь услышал, как одна из сестер изъявила желание родить ему наследника, государь спохватился, что ему в ближайшие дни предстоит отбывать к местам ведения боевых действий, а у него нет ни единой родственной души, кроме матери, сварливой и зловредной старухи, на которую следует оставить управление государством.
Поэтому, царь принимает скоропалительное решение жениться, и, со слов автора «в тот же вечер обвенчался».
Стоп! Как так? Ведь уже был поздний вечер! Давайте, Ребята, установим в какой же день происходили описываемые события. Во времена Пушкина использовался другой календарь. Этот календарь "отставал" от нынешнего на две недели. Значит, исход сентября, на который царь планировал рождение сына, приходился на тринадцатое октября. Откатившись на сорок недель, мы получим дату: шестое января. Седьмого января православные христиане (со слов старшей сестры можно утверждать, что они были христианами) отмечают праздник, который называется «Рождество». Этот праздник считается у христиан значительным. А перед всеми значительными праздниками, религией предписано соблюдение "постов", то есть периодов ограничений и воздержаний от всевозможных развлечений, пиршеств и вступления в брак. И если по словам автора «царь Салтан за пир честной сел с царицей молодой», то это было просто недопустимо во время религиозного поста! Некоторые могут сказать, что ему, как царю, всякие религиозные предписания не указ! Однако, как раз для царя, чьи действия являются обсуждаемыми в высших органах власти, соблюдение правил и религиозных предписаний чрезвычайно важно, в целях сохранения безупречной репутации.
Но, как бы то ни было, автор ставит читателя перед фактом официального установления супружеских отношений царя со, случайно встреченной им, девицей. Таким образом, матушка царя, бывшая царица, своенравная и спесивая бабка, оказалась на иерархической лестнице ступенью ниже какой-то девки со слободки.
Разумеется, что властная Бабариха не могла с этим смириться! Но, что ей оставалось делать? В ее коварном сознании незамедлительно созрел способ устранения пришелицы. Но, несмотря на обладание практически безграничной властью в отношении простых людей, она была скована дворцовыми этикетами и всяческими регламентами. Ей были нужны сообщники. Но бояре — людишки боязливые, да к тому же, жадные до невозможности, и легко продажные. С ними связаться — что в коровью лепешку вляпаться! Мать родную продадут с потрохами за ломаный грош. А вот сестрицы новоиспеченной царицы, у которых большие амбиции, пожалуй, вполне сгодятся для мерзких делишек…
Как сообщает автор, царь Салтан взял их во дворец и назначил на должности, о коих они сами мечтали. Казалось бы, их желания удовлетворены. Но, при всех условиях благодатного жития, им не давала покоя пресловутая зависть!
Зависть — это ощущение собственного несчастья, вызванного счастьем другого, как правило, близкого человека. Является ли это чувство естественным, то есть бессознательно присущим каждому человеку?
Прежде чем ответить на этот вопрос, следует дать определенный ответ на вопрос: «Будет ли нормальный человек радоваться, если узнает, что дорогого ему человека постигло горе?»
Безусловно, что нормальный человек никакому горю не будет рад! Даже горю, постигшему его заклятого врага. Ибо нормальный человек понимает, что горе — это абсолютная кара, в равной степени способная постичь каждого, безо всякого предпочтения!
И вот теперь, мы можем совершенно твердо ответить, что человек, который огорчается, когда узнает, что другого человека накрыло счатьем, является законченным дебилом.
И, возвращаясь в сказку, мы видим этих двух омерзительных идиоток с опухло прищуренными веками и надуто отвисшими губами, готовых не просто возвратиться в свою слободку, а пойти и на каторгу, лишь бы напакостить своей родной сестренке, которой, по их дурному мнению, столь незаслуженно повезло.
Читателей уже даже не удивляет полная несостоятельность царских гонцов, которых с легкостью, и подменяют, и подпаивают… Однако, тупизна и "слепая" покорность бояр, способных совершить необратимую расправу с царицей и царевичем, следуя сомнительному предписанию, вызывает презрительную оторопь!
Итак, царица с младенцем, в засмоленной бочке, были безжалостно брошены в холодные (уже подходил к концу октябрь) морские воды. Автор сообщает, что в этой бочке процесс развития ребенка происходил в двадцать четыре раза быстрее, чем обычно. И все же, для того, чтобы мальчик достиг возраста, хотя бы, пятнадцати лет, потребовалось бы двести двадцать восемь дней.