— Он это сделает, пока ты спишь, — прибавил Родни. И объяснил, что в Абиссинии, то есть в Эфиопии, сейчас утро, а ответ прибудет к тому времени, когда утро наступит в Калифорнии.
Он прочел телеграмму: «Консулу США в Аддис-Абебе. Есть ли у вас там гуси? Родни Синсебау».
Рассыльный постучал в дверь. Элизабет спрятала гномов в ванной, прежде чем открыть ему.
Рассыльный никогда не слышал про Аддис-Абебу. Он позвонил на телеграф и подождал, пока найдут по справочнику. Наконец он получил с Родни деньги за телеграмму, включая двадцать слов оплаченного ответа.
— Вдруг они сообщат нам о гусях что-нибудь исключительно важное? сказал Родни. — Оставь себе сдачу, — добавил он. — Это будет всего как одна связка по два сантиметра на четыре — четырнадцать.
Мальчик поглядел на него ошеломленно и быстренько ретировался, а Элизабет пришлось объяснять гномам, как режется и измеряется лесоматериал.
Гномы пошли в ванную и переоделись в кукольные платьица, которые, кстати, были им очень к лицу. Они уютно устроились в корзинках, поставленных близко к открытому окну, потому что им был необходим свежий воздух. Элизабет налила лимонаду в стакан и поставила рядом с корзинами, чтобы гномы могли черпать из него наперстками. Гномы пьют часто и понемножку, потому что у них маленькие желудки. Они сказали, что лимонад очень похож на росу.
Потом все уснули или, по крайней мере, притихли. Возможно, Глого лежал и баюкал свои тысячелетние печали, во всяком случае, об этом никто ничего не слыхал. Легкий ветерок шевелил занавески, а внизу, на улице, электрическая реклама всю ночь мигала то желтым, то красным, то синим цветом. Бобо снилась его невеста; Элизабет видела во сне, что она держит речь в гусином парламенте, а гуси дарят ей за это дюжину связок кровельной дранки.
Когда незаметно и тихо пришла заря, гномы открыли глаза, попили «росы» из наперстков и лежали, переговариваясь шепотом, пока большие люди не прекратили свой ужасный храп.
Родни тут же позвонил на телеграф. Там уже ждала телеграмма, доставленная добрым духом — электричеством. Родни прочел ее: «У нас есть все виды гусей, что и в Калифорнии. А ты что за гусь? Джонс, консул».
— Этого надо было ожидать, — сказал Родни. — Гуси есть повсюду на земле.
Глава пятая, в которой гуси начинают свое путешествие
Родни позвонил и распорядился, чтобы гномобиль подали к центральному входу в отель. «Королевские гуси» были надежно упакованы в корзины. Родни спустился с ними в холл и там дожидался, пока администрация не удостоверится, что мебель и ковры не пострадали. Элизабет стояла рядом, немного смущенная, потому что, когда она раньше приезжала или уезжала из отеля, ее вещи, сложенные в красивые чемоданы, вносили и выносили носильщики, а теперь она стояла, обхватив руками разные бумажные пакеты.
Она надеялась, что на нее никто не обращает внимания, но такого не может быть в Калифорнии, где люди интересуются всем новым и необычным.
Вертлявый молодой человек сидел в холле. Как только он разглядел корзины, он тотчас же подскочил к Родни.
— Мистер Синсебау? — спросил он.
— Хм, да, — сказал Родни, мгновенно распознав опасность, которой он подвергается.
— Насколько я понимаю, у вас пара гусей в корзинах?
— Хм, да, — снова сказал Родни.
— Я репортер из «Вжик-Ньюс», нашей местной газеты. Не могли бы вы мне показать ваших гусей?
— Сожалею, но гуси строго секретны.
— Почему же, осмелюсь вас спросить?
— Они очень редкие и ценные.
— Но ведь им не повредило бы, если бы я на них взглянул?
— Боюсь, что повредило бы. Попытайтесь понять: они из Абиссинии, а не из Голливуда. Они не любят рекламы.
— Что же, на них никто никогда не смотрит?
— Никто, кроме меня и моей племянницы.
— Вы сами за ними ухаживаете?
— Совершенно верно.
— Вы говорите, что это абиссинские королевские гуси. А чем они отличаются от американских?
— Тем, что они абиссинские. Америка и Абиссиния не одно и то же.
— Несомненно. Но в чем их особенность?
— Ну, можно было бы сказать, что они королевские. У нас в стране ведь нет короля, не правда ли?
— В самом деле. Означает ли это, что они особенно умны?
— Конечно. Они сами вылезают из корзин и сами туда забираются и сообщают нам, когда они голодны.
— Как сообщают, мистер Синсебау?
— Они издают звуки. Это все равно что они говорят. Да они и говорят. На гномском языке.
Элизабет захихикала, а репортер посмотрел на нее с упреком, решив, что она смеется над ним. Она сделала серьезное лицо и сказала:
— Это единственная пара таких гусей в США. Во всяком случае, они этого опасаются.
— Подумать только! — сказал репортер. — И они сообщили вам это на гномском языке! Я понимаю, что вы надо мной смеетесь. Лучше бы вы разрешили гусиным величествам поговорить со мной. Они бы все рассказали сами, и мне бы не пришлось тратить столько лишних слов.
Родни мрачно заметил:
— Им очень нравятся калифорнийские пейзажи. Им кажется, что у вас здесь великолепный климат. Запишите это и не тратьте лишних слов.
— Нравится ли им больше в Калифорнии, чем в Абиссинии?
Репортер стал быстро записывать.
— О да! Им непонятно, как это можно хотеть вернуться обратно. Они восхищены нашими дорогами. У них на родине дозволенная скорость не превышает шестидесяти пяти километров.
— Ну вот, кое-что проясняется. Могу ли я спросить, как выглядят королевские гуси?
— Расскажи, Элизабет, — попросил Родни.
И девочке пришлось быстро соображать:
— Я бы сказала, что они несколько меньших размеров, чем наши.
— Какого цвета?
— Снежно-белые. Но у них золотые короны на макушках и розовые щеки. И они носят маленькие коричневые шапочки.
— Замечательно! Поверх корон или напротив?
— Как это — напротив? — не поняла Элизабет.
— Это их национальная одежда, — выручил ее Родни.
— И они были так одеты, когда вы их встретили? Я надеюсь, вы сообщите мне, откуда вы их…
— Нет, нет, это невозможно.
Тут вернулся управляющий после предпринятой им ревизии и сказал, что номера в порядке. Так что Родни мог заплатить по счету и спастись от репортера.
Молодой человек из газеты «Вжик-Ньюс» поспешил следом за ними через холл к автомобилю, умоляя хотя бы намекнуть, почему сын американского магната и его племянница не хотят показать ему гусей.
— Вы были в Абиссинии, мистер Синсебау?
— Был я там, Элизабет? — спросил Родни, отпирая дверцу машины.
— Нет, — решительно ответила девочка.
— Вы сын мистера Синсебау, лесопромышленника с северо-запада?
— Как ты считаешь, Элизабет?
— Да, он один из его сыновей.
— А ваш отец интересуется гусями?
— Мой отец о них ничего не знает. — Это Родни ответил сам.
— Это ваше собственное хобби? Или это деловое предприятие?
— Нет, это делается только в интересах науки. Садись, Элизабет.
— О, вы производите научные эксперименты с гусями? А нельзя ли узнать…
— Я искренне сожалею, но я не могу дольше задерживаться.
— Вы в самом деле не можете мне разрешить только взглянуть, мистер Синсебау?
— Нет, извините.
Родни захлопнул дверцу гномобиля, сел за руль, включил мотор и, в последний раз светски-вежливо улыбнувшись репортеру, выехал на улицу и газанул прочь.
Элизабет дотянулась до корзинок, сняла покрышки, и оттуда выскочил юный гном, весь закипая вопросами: