Вот один из преподавателей их техникума Валерий Андреевич занялся ее изучением. И изменился человек так, что и не узнать его вовсе. Не наши песни поет. На барабане стучит. Гуру стал. И в одном из подвалов тайно от милиции, даже сторонников своих, учеников собирает.
Вместе с женой на пару. Уезжали они в Москву на полгода. Учиться. И теперь здоровый образ жизни проповедуют, асану, нирвану. Брахта Мутру какую-то.
Славик хоть и прочитал уже полкниги, а так и не научился это выговаривать. Но очень ему понравились семь состояний души человеческой.
– Слушай, Славик, – как-то шепнул на переменке Димка, – у меня знакомый сходил тут недалеко на занятие. Всего 5 рублей в месяц. Модно это сейчас, йога–то, может запишемся?
Первое занятие было посвящено знакомству. Учитель, красивая молодая женщина с ярким красным пятнышком на середине лба сидела в середине круга.
– А теперь, друзья мои, прежде чем мы с вами приступим к пробуждению высоких душевных чакр, которые у вас всех закрыты вашими недостатками, вашими проблемами, земными, втягивающими вас в грязь жизни и не дающими вашей душе материализоваться в высоких мирах, мы поговорим о вас, о том, что вас беспокоит, что заботит в этом бренном мире. Мы должны обозначить это, чтобы избавиться и оставить все заботы миру этому.
Вадик, Чешик и Славик переглянулись, но добрые большие ярко накрашенные глаза "учительницы" смотрели по-доброму внимательно. Смотрели благожелательно, по-матерински снисходительно. И правда, почему – то захотелось ей обо всем рассказать.
Играла мелодичная музыка, убаюкивало тихое барабанное сердцебиение, курился сладковатый дым от тоненьких палочек, какого-то тайного индийского дерева.
– Я, – начал рассказывать о своих мечтах Славик, – с мамой всю жизнь жил. Без отца. Мама у меня, хорошая, добрая, романтическая. Все мне говорит, что я похож на отца. А отца-то я ни разу и не видел. Тем более его характер не знаю. И сделал я вывод, что характер у меня не отцовский, а материнский. Логично ли это?
Я послушал вашу лекцию и согласен, что есть какие-то тайные неведомые нам силы. И иногда я чувствую, что они меня посещают. Временами ощущаю прилив неведомых ранее сил. И тогда я вижу, что не такой уж плохой и потерянный, не такой грязный, и не такой глупый этот мир, и я в нем. И ощущаю, что я могу, а значит и должен, жить лучше, правильней, совсем по – другому. Иногда меня уныние охватывает. Мысли печальные, что не смогу я стать лучше, умнее. Куда уйти от них? Как избавиться от этих от этих переживаний? Вот я к вам и пришел, чтобы наличии меня и позам йоговским, и медитации.
Димка поднял руку.
– Я про Славика скажу. Как я, его друг, его понимаю. У Славика душа у него тонкая, чувственная и легко ранимая. Он находится в таком возрасте, когда все в его жизни видится ему идеальным, умным, розовым. Славки у нас Идеалист. Он не участвует в активной общественной жизни. Он не развил в себе волю и сильного характера. Даже уроки не всегда выучивает. Он мечтатель. Он живет мечтами. Реальная жизнь его не волнует. Он равнодушен к ней. Погружен себя, в свои переживания, что, впрочем, естественно для его возраста, но все равно ему уже пора пробуждаться для взрослой жизни.
– Это хорошо, когда человек ищет, это хорошо, когда он блуждает в мыслях. – тихо на распев растягивая слова и поднимая глаза к небу произнесла укутанная белым покрывалом хозяйка, – это хорошо. Значит растет, значит умнеет.
– А про себя я вот что скажу, – продолжал Димка, – Меня мучает неопределенность, мучает, не дает покоя. Я не ощущаю самого себя. Свою самость. Свою самодостаточность. Почему я не могу жить самостоятельно. Ведь я уже большой. И это меня мучает. Тревожит. И поэтому он очень несправедливо зол на себя. Считаю себя тоже безвольным и от этого я очень собой недоволен.
Индийская руководительница, закрыв глаза, молча под музыку одобрительно кивала ему головой. Осчастливленный такой поддержкой Димка продолжал:
– И такое недовольство собой я иногда переношу на других, сам того не подозревая. И мне бывает плохо, что я жесток. Жесток с друзьями, мамой, родными. Жесток или груб? Это одно и то же. Я жесток с людьми, окружающими меня потому, что у каждого вижу недостатки, много недостатков. И они раздражают меня. И почти каждый человек окрашивается для меня в грязно-черный цвет. Конечно, это лишь временами. Но и за эти «времена» мне порой бывает стыдно за себя, что я о таких хороших людях вдруг подумал плохо. Ведь они во сути своей все хорошие. Правда?
Индийская учительница молча улыбнулась своей таинственной улыбкой.
Настала очередь представляться Чешику.