А где-то около двух часов пополудни на месте крушения иноземного аппарата потемнело резко, словно срезало ножом дневной свет.
Прекратились разговоры, все обернулись, глядя на восток…
…И замерли.
По небу плыл серебристый предмет похожий не то на огромного жука, не то…
Уж не понять, сколько длилось оцепление, пока кто-то не заорал:
– Летучий корабль! Марсияне! За своими явились!
И началась паника. Кто-то, прикрыв голову руками, упал на землю, кто-то рванул куда глаза глядят. Но убежал совсем недалеко, поскольку скованный с ним арестант как раз лежал на земле.
Казаки громко ругались, ржали лошади, не видавшие доселе ничего подобного. По небесному чудищу садил из револьвера есаул, били из карабинов простые казаки.
Кажется, из всех на поляне не растерялись двое: Грабе и Бык.
Иван дернул цепь, едва не свалив с ног Пашку, который, глядя в небо, превратился словно в соляной столб.
– А от зараз – роби ноги! Швидко!
– Че?..– удивился Пашка.
– Тикай-мо!
Бык оправдал свое прозвище – попер в сторону леса так, будто на той стороне цепи никого не было. И Пашка рванул, не разбирая дороги вслед за Быком.
За ними рванули Галантерейщик и Ульды.
Кандалы гремели, бежать в них было просто мукой…
Пашке казалось – бег этот продлится вечно, во всяком случае, до конца жизни, который уж точно не за горами. Не то с воздушного судна ударит смертоносный луч и испепелит беглеца, не то казак пустит вдогон пулю.
Но нет, у летательного аппарата, похоже, были другие планы. Казакам было не до беглецов – они все целили в небо. Меж ними метался штабс-капитан:
– Отставить! Не стрелять! Прекратить огонь! – и тут же боксерским приемом снес с ног солдата, как раз целящегося в аппарат. – Это «Генерал Скобелев»! Дирижабль! Не сметь стрелять в казенное имущество!
Удивительно, но в дирижабль так никто и не попал: стрелки не смогли оценить ни размера, ни расстояния до аппарата, потому неправильно давали упреждения. И пули сыпались наземь со значительным недолетом.
Впрочем, глядя на землю через бинокль, Сабуров спросил будто себя:
– Да что они там, с ума посходили? Мятеж, что ли… – и одним резким движением поставил машинный телеграф на «Стоп». Механики заглушили двигателя, зафлюгировали винты и аппарат ветром стало сносить назад.
Но потихоньку переполох стихал. Как и все хорошее, заканчивались патроны в винтовках. Перезарядка же давала время на мысли и сомнения: неприятно, но пули не приносили противнику ни малейшего ущерба – зачем тогда по нему стрелять. С иной стороны враг и не отстреливался… Так, может, это и не враг вовсе?
…Дирижабль все же пришвартовали. Он выровнялся против ветра и медленно подполз к причальной башне. Одна веревка уже лежала на земле, вторую сбросили с аппарата.
Связав их, Грабе дал команду тянуть. Арестанты, схватив канат, уперлись ногами в землю, и пошли словно бурлаки в бечеве.
Едва канат выбрал слабину, Сабуров приказал остановить моторы. Те, проглотив последние капли горючего, недовольно чихнули и заглохли. Еще через несколько минут пассажиры стали покидать салон.
На земле их встречал Грабе.
– Позвольте представиться, – отрекомендовался первый ученый. – Профессор Беглецкий, Михаил Константинович! Глава всей этой экспедиции. Можно сказать, что назначен самым умным! Вообще-то по достоинству, ее должен был возглавлять мой коллега Сверчков, но, боюсь, он оказался недопустимо тяжелым для дирижабля…
– Весьма, весьма приятно, – отвечал Грабе. – Располагайтесь, дома для вас уже построены…
За учеными сходили коллеги Грабе. Первым шел старший по званию – Попов, за ним следовали два подпоручика.
– А где генерал Инокентьев? – спросил Грабе после приветствия. – Он разве не с вами?
– Не счел возможным покинуть столицу. Будет руководить операцией по беспроволочному телеграфу, – ответил Попов.
Грабе кивнул, распорядился:
– Разгружайтесь.
Сам поднялся по лестнице, прошел по трапу, переброшенному над воздухом.
На палубе его встретил командир дирижабля.
– Ба, знакомые все лица! – притворно удивился Сабуров.
– Мир действительно тесен… – туманно согласился Грабе.
Обменялись рукопожатиями.
– В экую глухомань нас закинуло. Прямо ultima tule. Я не думал, что так быстро попаду снова в Сибирь…
Он окинул взглядом море тайги, раскинувшееся вокруг. Оно ему уже, признаться надоело.
– Не желаете ли сойти на землю? – проявил гостеприимство Грабе.