В 1908 году, в августе собрав денег, погибшим во время покушения собрались открывать памятник на Аптекарской набержной.
Генералу-майору пришло приглашение, подписанное лично Столыпиным. Инокентьев расценил приглашение правильно: а именно как приказ.
Он прибыл к месту в указанный час и занял место так, что попасть на глаза премьер-министру. Тот действительно заметил генерала и кивнул, будто в знак приветствия.
Памятник был без изысков, совсем не такой, у которых влюбленные будут назначать свидания. Это был обелиск белого камня квадратного сечения, сужающийся к верху. Его увенчивала небольшая пирамидка, имелась какая-то табличка, но генерал до смерти так и не прочел, что на ней написано.
Как и все подобные мероприятия это было донельзя скучным. Читались речи, попы служили панихиду. По реке скользили суденышки, с Выборгской стороны то и дело раздавались гудки локомотивов, работающих на Финляндской железной дороге.
Петр Аркадьевич подошел сам. После приветствия и ни к чему не обязывающих фраз, спросил:
– Как проходит экспедиция?..
– Пока все замечательно. Содержимое космического аппарата сфотографировано, каталогизировано, подготовлено к вывозке…
– Я читал сегодня утром газеты. Наблюдатели с аргентинского крейсера у берегов Патагонии видели в небе странные огни: будто летела эскадра дирижаблей, украшенных гирляндами.
К сообщению генерал остался почти безразличен.
– Это мог быть оптический обман зрения…
– А мог и не быть. Может, пришельцы своих ищут?..
– Мы и без того торопимся… Даже если бы подобных огней в небе не было бы – мы бы все равно спешили…
– Куда собираетесь эвакуировать лагерь?..
– Я думал о Карелии… Это недалеко от Петербурга и в то же время – глушь…
– Это и плохо, что недалеко. Может кто-то наткнется, пойдут слухи. Чья-то разведка может его обнаружить… Я думаю, что лучше спрятать его куда-то вглубь страны. Вы знаете об Аккуме?.. Белых Песках?
Инокентьев кивнул: Это был небольшой, заброшенный ныне городишко с фортом.
Когда-то при генерале Котляревском там хотели сформировать верблюжий казачий полк. Затем будто бы пытались вывести и новую породу верблюдов горбами вовнутрь…
Потом построили завод дирижаблей, производство намечалось массовым, но было изготовлено всего лишь две единицы. «Скобелев» был вторым.
После производство было остановлено. Людей и машины вывезли, городок опустел. Здания ветшали.
– Я думал, производство в Белых Песках возобновится…
– Напротив. Вы помните, что сталось с головным дирижаблем серии?
Генерал Инокентьев кивнул. «Генерал-фельдмаршал Петр Салтыков» находился в строю лишь год. Потом пропал во время перелета над Восточным Туркестаном. Остатки аппарата нашли в степи, похоже, он загорелся в воздухе, рухнул наземь и взорвался. Из экипажа никто не уцелел.
– Вот-вот… – продолжил Столыпин. – И я о том же. Стоят они как крейсер, а сгорают, меж тем, не пойми от чего за несколько минут. Даже иголок из него не наделать. Даст Бог «Генерал Скобелев» послужит Государству Российскому, тогда снова начнем их снова строить. А пока – я на постройку новых и алтына не дам.
– Но мне кажется, что «Генерал Скобелев» достаточно…
– Не достаточно. Пока недостаточно. Поэтому – берите и владейте. Дома там несколько обветшали, но, думаю, все можно восстановить.
– Но это же далеко! Туда ведь нет не то что железной дороги. Даже тракта нет!
– Ай, бросьте! Это даже хорошо, что туда нет дорог. Через год будет железная дорога до Астрахани. Море мы завесим береговой охраной, что сможем – будем доставлять кораблями, дирижаблем. Когда планируете переезд?..
– Думаю, в конце августа. Как раз привезут новый отчет.
– Любопытно будет почитать. Занесете мне?
Генерал кивнул.
За время прошедшее со встречи на яхте «Алмаз», «Генерал Скобелев» прилетал в Санкт-Петербург трижды. На нем привозили фотографии, рисунки с места катастрофы. Инокентьев приобщал к ним отчеты, полученные по беспроволочному телеграфу, относил для ознакомления Столыпину.
После прочтения забирал.
– Только… – задумчиво проговорил премьер-министр.
– Слушаю…
– Как мы и уславливались: все инопланетное будет храниться в лагере, без возможности вывезти в другой город. И мне даже кажется, что этого мало. В 1905-ом, бывало, бунтовщики врывались в учреждения, взламывали сейфы. Многое тайное стало явным.