Достаточно пройти еще метров пятнадцать, и такой возможности им более не представится. Далее смершевцы будут контролировать каждый их жест, каждое движение, даже малейшие нюансы мимики.
Тимофей Романцев поймал себя на том, что крепче сжал рукоять пистолета, ожидая выстрела. Вот сейчас ближайший их них рванет автомат и пальнет короткой очередью. Но в их поведении не было ровным счетом ничего такого, что заставило бы заволноваться или хотя бы напрячься. Диверсанты напоминали обыкновенных бойцов, вернувшихся с передовой, уставших от войны. И вот теперь, расположившись на поляне, вместо громыхания пушек слушали пение соловьев.
Приблизившись на расстояние десяти шагов, Тимофей представился:
– Старший лейтенант СМЕРШа Романцев. Предъявите документы.
– Что-нибудь не так, товарищ старший лейтенант? – добродушно спросил боец восточной наружности.
– Все так. Просто обычная проверка. Семенов, Соколов, проверьте документы, – обратился он к бойцам, стоявшим рядом.
Красноармейцы дружно поднялись, в намерении продемонстрировать документы. Было видно, что двое впередистоящих расстегнули нагрудные карманы, чтобы извлечь удостоверения личности. Романцев внимательно следил за их руками. Только третий, находившийся немного позади, скрываемый спинами приятелей, как-то заметно медлил. Тимофей Романцев смотрел прямо на него, буквально физически ощущая исходившую от него опасность. То же самое чувствовал и сержант, двигавшийся по левую сторону от него. И не ошибся. Диверсант выхватил из-за спины автомат, и, прежде чем он успел нажать на курок, сержант пустил ему в грудь короткую очередь, заставив в падении широко раскинуть руки. Двое других диверсантов, словно по команде, в кувырке, бросились в разные стороны, застрочив длинными очередями в надвигающихся контрразведчиков. У Черных, стоявшего ближе всех, сбили с головы пилотку, заставив его сильнее вжаться в землю.
– Не стрелять! Брать живыми!! – срывая голос, закричал Романцев.
Диверсанты умело, используя кувырки и короткие рывки, приближались к лесу. Контрразведчики, растянувшись в цепь, скорыми перебежками наступали на диверсантов, стараясь автоматными очередями отрезать их от леса. Встречный бой приобретал все более жесткий характер, протекал быстро. По фронтовому опыту Тимофей Романцев знал, что удача на стороне того, кто более беспощаден и дерзок, кто думает неординарно, отринув привычные схемы. Расстояние между ними было небольшим: всего-то рывок, чтобы осуществить захват. По напряженным лицам бойцов Тимофей видел, что они готовы и только выбирали подходящую секунду, чтобы броситься вперед. Диверсанты успели закатиться за пригорок, где чувствовали себя в полнейшей безопасности и, приберегая патроны, вели стрельбу короткими очередями. За их спиной, в нескольких секундах стремительного бега, возвышался лес, где достать их будет куда труднее, чем на открытой поляне. И диверсанты готовы были пойти на риск.
Махнув рукой, Тимофей Романцев дал знак контрразведчикам, находящимся на самом краю, усилить огонь. Его поняли мгновенно, тотчас с обеих сторон зазвучала усиленная стрельба, не давая диверсантам поднять головы.
– За мной, – сказал Романцев старшине, лежавшему рядом.
Поднявшись в полный рост и с пистолетом у самого пояса, Тимофей побежал прямо на бугры, за которыми улеглись диверсанты. В какой-то момент пальба умолкла, давая возможность нападавшим осуществить бросок. И сразу же из-за бугра появилась фигура диверсанта с автоматом в руках, целящегося прямо ему в корпус. Романцев осознавал, что в следующее мгновение прозвучит выстрел. И тело, приученное к боевым рефлексам, метнулось влево и вниз. Он услышал, как справа от него над самым плечом нервно и зло просвистела стайка рассерженных пуль. Стремительно встав на колено, Тимофей выстрелил прямо в плечо диверсанту, не давая ему возможности произвести второй выстрел.
Тот громко вскрикнул, как-то нелепо выронил из рук автомат и плюхнулся на землю. Подскочив, Романцев, подавляя всякую попытку к сопротивлению, с размаха ударил рукоятью пистолета ему в лицо. Не без злорадства отметил, что под рукой что-то хрустнуло, и закричал прямо в брызнувшей кровью рот:
– Лежать!
Слева возникла какая-то возня, прозвучало сдавленное покрякивание. Периферийным зрением уловил, что дюжий старшина, взгромоздившись на худосочного диверсанта, остервенело, поскрипывая от злобы зубами, наступив ему коленом на пояс, стягивал за его спиной вывернутые руки.