Иной дотошный читатель, увидев, что глава эта уже заканчивается, может в недоумении воскликнуть-спросить: да когда же наконец автор расскажет о роли Москвы, центра, правления СПР в жизни Тамбовского регионального отделения? Отвечу на это обтекаемо. Вспомните историю с романом «Молодая гвардия» А. Фадеева. Когда был опубликован первый вариант, автора строго спросили: а где же у вас в романе руководящая и направляющая роль Коммунистической партии?! Напуганный автор бросился дорабатывать книгу, добавлять в неё небылиц, домысливать, чем несомненно её только испортил…
Нет, Москва, конечно, в чём-то и чем-то помогала бедному провинциальному писпредседателю, но больше морально, чем материально и практически. В столице литературные люди сами озабочены проблемами выживания и борьбой с внутренней оппозиций.
Но это уж совсем другая история…
Первый выпуск «Тамбовского альманаха».
5. Совсем не яркая заплата
Ну и завершим эту воспоминательную повесть короткой главкой несколько философского содержания, как бы подводящей предварительный итог всему вспомненному и выше описанному.
«Что слава? – Яркая заплата / На ветхом рубище певца…» – написал когда-то поэт, который «наше всё». И каждый «певец» с тех пор волен или неволен примеривать на себя эту строку, сопрягать её с собственной судьбой. И вот что касаемо меня, то про ветхое рубище певца, – тут всё в точку: занятия литературой и правда не принесли мне достойных гонораров, не сделали обеспеченным человеком, тем более – литолигархом, вроде того же Акунина-Чхартишвили. Хотя, если уж объективно, как раз на литературные гонорары, писательские заработки я все последние годы и одевался более менее прилично – без них я точно мог дойти до ветхого рубища при нищенских окладах, о которых упоминал…
А вот насчёт заплаты – вопрос сложнее. Какая-никакая заплата на писательских одеяниях моих появилась со временем, но становилась ли она ярче и насколько – вопрос, повторяю, философский. Многие люди мечтают о славе, многие считают себя добившимися её, что называется, звездятся, иных зашкаливает. Даже в нашей глухоманной маленькой писорганизации имеется пиит, который на полном серьёзе заявляет о себе печатно и вслух, что-де он знаменитый поэт, самый лучший стихотворец России и пишет гениальнее Пушкина. Смешно ещё, когда видишь визитку иного доморощенного литдеятеля: мало того, что на тиснёном дорогом картоне и вся в виньетках, так ещё исписана в пять-шесть слоёв с указанием литтитулов хозяина – он и «про заек», и «литературовьед», и «драматурх», и «члэн Союза пысатэлэй», и даже «Акадэмыи изячной словэснасты». При этом ещё и две-три медальки, а то и ордена на лацкане пиджака – «Демьяна Бедного», «Козьмы Пруткова», «Мариэтты Шагинян» (каких только литорденов теперь не штампуют!)…
Ну а вообще, что такое слава? Поэта, художника, певца, актёра – неважно. Понятно, что не количеством книг, не орденами-медалями и премиями она измеряется. А – чем? Количеством людей, которые имя творца этого знают, слышали о нём? Или которые читали его произведения (смотрели картины, слышали голос, видели на киноэкране)? Или, всё же степень славы определяют те, которым его творчество нравится? Это одна сторона вопроса. Другая – а какое число должно быть этих зрителей-слушателей, чтобы всерьёз говорить о славе? На земле сейчас семь с половиной миллиардов человек, ну пусть взрослых пять миллиардов. Напиши ты пять романов «Преступление и наказание», десять эпопей «Война и мир», двадцать пьес «Чайка» и тысячу детективов под ником Дарья Донцова – всё равно все пять миллиардов людей тебя не прочитают, знать и славить не будут. Может, хотя бы миллиард? Тоже вряд ли. Сто миллионов? Уже ближе к реальности, но и это проблематично…
Короче, вектор рассуждений, думаю, ясен даже любому из двух с половиной миллиардов детишек на земле: слава – понятие относительное и эфемерное. Пусть какого-то писателя знает и даже любит в мире десять-пятнадцать миллионов читателей – это мизер в сравнении со всем человечеством. И уж тем более смешно соревноваться-сравниваться, у кого из пишущих больше читателей. Во-первых, это даже тиражами изданных книг не измеришь (у каждого экземпляра из тиража хрен знает сколько читателей), а во-вторых, пусть у той же Донцовой или Евтушенко миллионы читателей, и даже десятки, а у Валентина Распутина или Николая Рубцова в разы меньше, но разве тех и этих читателей сравнить-сопоставить можно?! То-то и оно. А сейчас иные литперцы даже взялись измерять свою «славу» количеством «подписчиков» в ЖЖ, лайков в Фейсбуке и просмотров в Ютубе – соревнуются, хвалятся…