Если же ещё начать рассуждать о различии понятий «слава», «известность», «популярность» (ведь и дураку понятно, что это не одно и то же), то мы и вовсе убредём в непролазные дебри.
И всё же, философствуй не философствуй, а каждому пишущему славы ох как хочется. Не исключение и я. Да это и так понятно из всего здесь написанного. Мечтал, особенно на заре пресловутой туманной юности, представлял себе – вот когда я стану знаменит, то поеду в Ялту отдыхать…
Каждый, кто изучал историю мировой литературы прекрасно знает, что в судьбе почти каждого прославленного писателя имел место какой-нибудь случай, подтолкнувший эту самую судьбу в счастливом восходящем направлении. Классический пример с Достоевским. Вот так вот звёзды сошлись, что в те дни, когда он закончил свой первый роман «Бедные люди», он жил как раз на одной квартире с Григоровичем, а тот уже приятельствовал с Некрасовым, и оба они общались с самим Белинским, ну а тот только-только объявил о зарождении «натуральной школы» в литературе. Удивительно ли, что рукопись молодого Достоевского была тут же прочитана, пылко одобрена и с колёс опубликована. Ещё неизвестно, как сложилась бы жизнь-судьба Фёдора Михайловича, если б проживал он, допустим, в глухоманном Тамбове и прислал свой дебютный роман в какой-нибудь столичный журнал по почте…
В моей биографии, как уж упоминал, были моменты, которые как бы намекали: вот-вот и дела твои писательские помчатся вперёд и ввысь, готовься к медным трубам! Ну вот если бы в 1987 году в журнале «Москва» появился рассказ «Супервратарь», а в «Библиотеке “Молодой гвардии”» вышел сборник рассказов… Вот если бы в 2000-м в «АСТ» переделали обложку «Алкаша» и пропиарили как следует роман по телевизору и в прессе… Вот если бы в 2004-м во МХАТе Доронина поставила пьесу «Город Баранов»… Вот если бы в Польше издали в начале этого века все мои уже переведённые книги и следом остальные…
А ведь ещё случай странный был, о котором я забыл упомянуть. Летом 2003 года в мой комп прилетел заманчивый мэйл из Франции:
Уважаемый Николай Николаевич, добрый день!
Мы являемся группой переводчиков французского языка (родной язык французский) и хотели бы получить от Вас разрешение на перевод некоторых Ваших произведений.
В случае, если наше предложение Вас заинтересует, мы бесплатно переведём выбранные нами произведения и займёмся поиском издательства во Франции или в другой европейской франкоязычной стране (Бельгии, Швейцарии, и т. д.) для издания этих книг.
На первое время, нас интересует роман «Алкаш» .
В случае, если Вы дадите нам своё согласие, просим Вас направить нам файлы «Doc» этого произведения.
Остаёмся в Вашем распоряжении для предоставления Вам любой необходимой Вам дополнительной информации.
С уважением
Ludmilla BLAISE и Monique CAZAUX
г. Париж
26.07.2003.
Естественно, я тут же послал им файл с «Алкашом». Ludmilla и Monique сообщили, что получили, раскрыли, начали читать, но пока уезжают в отпуск до конца августа: «Мы вас будем держать в курсе о продвижении нашей работы…» Помечтал я, само собой, как буду раскатывать то в Париж, то в Брюссель, то в Женеву на презентации своих франкоязычных изданий… Года через два ещё вспомнил, запрос отправил в Париж: алло, мол, Ludmilla и Monique, есть ли какие новости? Дайте ответ! Не дали ответа…
Однако ж хватит рассусоливать. Не выпал счастливый случай-толчок в судьбе – ну и хай с ним! Были же и не раз намёки на него – это уже прекрасно. Ещё более прекрасно, повторюсь, что Господь наделил какой-никакой искрой, позволил стать творцом, ПИСАТЕЛЕМ. Ну а что громкой и широкой славы не приобрёл – этому есть два замечательных утешения.
Во-первых, с высоты прожитых лет, опыта, знаний о своём характере, своей натуре и некоторых склонностях, я прекрасно понимаю-осознаю, что ангел-хранитель меня уберёг: если б с первых шагов на литературном поприще свалились на меня успешность, известность и, как следствие, большие гонорары и толпы «друзей» – я бы давно уже спился-погиб, не создал бы и половины того, что смог и успел, что предназначено было мне исполнить. Сколько подобных печальных историй случилось на моих глазах. Нет, я сейчас, на склоне уж лет, не устаю благодарить Господа, что миновала меня чаша сия. Я научился ценить больше всего на свете свободу, покой и одиночество. Мог бы, кулёма, и намного раньше это понять-осознать, ведь подсказывал незабвенный Александр Сергеевич – на свете, мол, счастья нет, а есть, голубчик, лишь покой и воля… Не слушал! Не услышал! Даже радовался какой-никакой суете после первых литуспехов: на телевидение начали приглашать, на радио, в газетах интервью…