«Просто» читать художественную литературу нельзя. Хотя она общедоступна, но, как и всякое искусство, требует понимания. А понимание начинается со знания. Эти знания дает нам литературоведение — наука о литературе, которая состоит из истории литературы и теории литературы.
История литературы изучает литературный процесс, то есть как появилась и как развивалась литература, какие писатели ее создавали. А теория литературы пытается понять, что же такое художественная литература, чем она отличается от других искусств, старается осмыслить законы, по которым создаются художественные произведения.
История литературы, конечно, тесно связана с общей историей человечества, а история каждой национальной литературы (английской, немецкой, русской, японской и т. д.) — с историей народа, страны. Русская литература тесно переплелась с историей русского народа и российской нации, с историей русского языка и национального характера.
Вавилон наоборот
Возможно, вы слышали такое выражение — «вавилонское столпотворение». Оно взято из Библии. Легенда рассказывает, что в глубокой древности люди говорили на одном языке. Жили они хорошо, не бедствовали, но неизвестно с какого перепугу вдруг решили построить башню до небес. Что им было нужно на небесах, история умалчивает, но они рьяно взялись за работу. Гастарбайтеров не было, прорабы говорили с рабочими на одном языке, все друг друга понимали, и башня быстро росла вверх. Господь в последний момент почувствовал, что снизу что-то подпирает, и принял меры. Он заставил жителей Вавилона говорить на разных языках. И строители перестали понимать друг друга. Даже самые обычные слова, без которых на стройке нельзя: «Ты, пип, куда, пип, эту пип ставишь на пип! Разворачивай, пип!» Короче, дело не пошло, рабочие разбежались, башня развалилась.
С русской литературой все наоборот. Многие народы, говорившие на разных языках, слились в одну нацию, создали единый русский язык — и русскую литературу.
Что такое русская литература? Ответ, казалось бы, прост: русская литература — это все произведения, написанные в России на русском языке русскими писателями.
Но простой ответ — не всегда правильный. На самом деле пространство русской культуры (а литература — ее часть) шире государственных границ и национальной принадлежности.
Тысячу лет назад, когда русская литература делала свои первые шаги, восточные славяне представляли собой ряд племен, живших на территории нескольких современных государств и говоривших на сходных наречиях. Поэтому одни и те же произведения древней славянской литературы русские могут считать произведениями русской литературы, украинцы — украинской, белорусы — белорусской, так как они созданы на едином для их предков языке. Большую роль в этой литературе играли писатели неславянских национальностей: и византийские греки, и скандинавы, и угро-финны, считавшие Древнюю Русь своей родиной и писавшие на славянском языке. Затем этнический состав русской литературы стал намного шире. Русским писателем может быть человек любой национальности.
За последние сто лет Россия пережила несколько волн эмиграции, в результате которых появилось особое явление — русская зарубежная литература. И сейчас за пределами России проживает немало писателей, пишущих на русском языке и составляющих часть русской культуры.
Что делает русскую литературу и русского писателя русскими? Во-первых, это русский язык, которым пользуется писатель. Во-вторых, это самосознание (есть умное слово — «самоидентификация») писателя, который считает себя носителем и продолжателем русской культуры.
SMS на бересте
Если литература появляется тогда, когда появилась письменность, то русская литература появилась тогда, когда появилась русская письменность.
Вместе с письменностью появился письменный язык, близкий к устному, разговорному. (Между письменным и устным языками есть разница. Иногда она больше, иногда меньше, но есть всегда. Вы и сами это знаете: люди никогда не говорят так, как пишут, и наоборот).
Распространение письменности на Руси было связано с принятием христианства восточными славянами в конце Х века. Киевский князь Владимир принял христианскую веру византийского (греческого) типа. Христианская община на Руси была и до Владимира. Его бабушка, княгиня Ольга, была христианкой. Но именно Владимир сделал христианство государственной религией: крестился сам и другим приказал. Прежних языческих богов было приказано выкинуть из головы в Днепр и забыть. Агитация за новую веру была примерно такой: «Посмотрите, люди добрые, на Византию, какой там уровень жизни. А все почему? Потому что в единого Бога веруют, как все цивилизованные народы. Стыдно перед просвещенным человечеством за нашу дикость». Действительно, христианство к концу X века было знаком принадлежности к цивилизации, к «общечеловеческим ценностям», к «просвещенной Европе». Язычество в глазах прогрессивной общественности ну никак не катило. Языческая Киевская Русь была подозрительным и опасным недогосударством. Зато христианская Киевская Русь могла рассчитывать на достойное место в семье европейских стран. При таком раскладе могучая христианская Византия становилась союзницей христианской Руси. Такова была политическая выгода принятия христианства. Но, кроме запланированной политической выгоды, Русь получила еще одну, не политическую, не запланированную и благодатную.