В звонок возле тяжелой металлической двери приходится звонить достаточно долго, но Эллисон достаточно терпелива, чтобы дождаться, когда минут через десять в двери провернется ключ. Хейл выглядит уставшим, немного взлохмаченным и очень сильно удивленным, когда открывает охотнице дверь.
— Ты хотя бы пистолет взяла? — мужчина окидывает тонкую девичью фигурку долгим, тяжелым и больным взглядом, прислоняясь виском к металлическому дверному наличнику.
— Только пепел, — Эллисон коротко пожимает плечами, неловко убирая руки за спину.
— Я не слишком адекватен сейчас, моя маленькая охотница, — увещевающе-мягко начинает Питер, но Эллисон делает шаг вперед, к нему, упрямо качая головой.
— Ты ведь зовешь меня выйти за тебя, Питер, — серьезно, без малейшей издевки произносит девушка. — И ты не позволишь мне увидеть тебя таким? Не позволишь помочь?
Хейл молчит, опуская голову — сказать девушке, что она не сможет помочь — слишком откровенная ложь, — и через полминуты молчания, отходит в сторону, пропуская Эллисон в квартиру.
— Спасибо, — Питер чуть усмехается, помогая девушке снять куртку, и осторожно придерживает тонкую ладошку, когда Эллисон наклоняется, чтобы снять туфли.
— Я беспокоилась, Питер, — охотница старается, чтобы её голос не звучал укоризненно, — что с телефоном?
Хейл невольно улыбается, глядя на девушку, очень осторожно обнимает за плечи, провожая в зал, и качает головой:
— Когти. А купить новый пока времени не было.
Эллисон опускает взгляд, замечая на гладком светлом паркете свежие царапины от когтей.
— Так ты волком тут ходишь… — охотница понимает задумчивый взгляд на оборотня.
— В основном, — Хейл кивает, усаживая Эллисон в одно из кресел, а сам садится напротив, прикрывая отсвечивающие алым глаза ресницами.
— Стайлз говорит, что Дерек злится… — полувопросительно начинает девушка, немного наклоняясь вперед.
— В бешенстве, — Питер скалится привычно-самодовольно, одновременно внимательно рассматривая девушку, осторожно, стараясь, чтобы это не выглядело слишком откровенно, принюхиваясь.
Знакомый, любимый запах лаванды будоражит зверя, проходится сладкой щекоткой по нервам, но тело реагирует неверно, оборотень пытается перекинуться и едва удерживает себя от этого, до побелевших костяшек вцепляясь в крепкие деревянные подлокотники.
— Совокупность факторов, — поясняет оборотень, отвечая на внимательный взгляд Эллисон. — Раны, сила альфы, убойная доза аконита. Алан говорит, что всё это пройдет через день-два.
— Прости…
— Не глупи, Элли, — с нежностью в срывающемся на рык голосе тянет Хейл. — Твой выстрел был лучшим выходом.
Эллисон медленно, задумчиво кивает, плавно поднимаясь с кресла, и подходит к Питеру останавливаясь под его немигающим взглядом.
— Рана зажила, волк? — изящная ладонь очень медленно и осторожно опускается на щеку мужчины, Эллисон аккуратно поглаживает кончиками пальцев тонкую кожу у уголка глаза, задевая ресницы.
— Шрам еще остался, — завороженно-честно отвечает Питер, сильнее запрокидывая голову, чтобы посмотреть на свою девочку. — Элли, пожалуйста…
Волк подается назад, к спинке кресла, вжимаясь. Пытается отстраниться, закрывая полыхнувшие алым глаза, и тихо рычит, опуская голову, когда видит, что девушка не отошла ни на шаг, более того, даже её аромат не изменился — всё то же беспокойство, сочувствие, в кои-то веки не вызывающее в Питере отвращения, уверенность в себе — но не шальная, а вполне твердая и конкретная.
— Обратись, если тебе так легче, Питер, — Эллисон наклоняется к мужчине, упираясь ладонью в спинку кресла возле его виска. — Я побуду с тобой.
Хейл решается быстро, быстрее, чем Эллисон предполагала, чем только убеждает девушку в том, насколько волку дурно.
— Закрой глаза, хорошо?
— Ладно, — охотница невесомо касается губами щеки, ласкает кожу взмахом длинных ресниц, и снова садится в кресло, складывая ладони на коленях, словно примерная школьница, только белых бантов не хватает, да и волосы убраны под заколку, видимо, чтобы не будоражить мужчину, и закрывая глаза.
Питер ждет несколько секунд, наблюдая за девушкой, потом тяжело, медленно поднимается, раздеваясь и аккуратно складывая одежду на кресло.
Охотница прислушивается к шороху одежды, к тихим шагам, и успешно борется с желанием открыть глаза — Эллисон никогда не видела, как оборотни перекидываются в волков, отец говорил ей, что вервольфа почти невозможно вынудить обернуться полностью при ком-то.
Через несколько минут в ладонь утыкается холодный влажный волчий нос, а ногу, к которой волк аккуратно прислоняется боком, обдает жаром слишком горячего по человеческим меркам тела.
— Так легче, Питер? — девушка поднимает ладони с колен, и волк кладет на их место тяжелую лобастую голову, прядая ушами и тихонько урча. — Ну вот видишь, — Элли предельно осторожно кладет пальцы между ушей волка, поглаживая короткую мягкую шерсть, немного массируя. — Ты такой… — Эллисон замолкает, пытаясь подобрать слова, сама не замечая, как пальцы смелее зарываются в шерсть за ушами, а волк наклоняет голову, трется длинной мордой о колени Эллисон, прислушиваясь к её словам.
Совершенно успокоившись, волк аккуратно толкает девушку под руку, отходит на несколько шагов и замирает, наклонив голову, коротко рыкнув.
— Хочешь чтобы я пошла с тобой? — Эллисон поднимается на ноги, когда волк кивает, запускает пальцы в густую шерсть на загривке, несильно сжимая, и идет за оборотнем в другую комнату. Там стоит плазма во всю стену, диван с парой кресел, изящный кофейный столик, а на полу постелен большой, мягкий даже на вид ковер.
— Мне нравятся ковры, — Эллисон понятливо хмыкает, садясь и проводя ладонью по мягкой поверхности. Волк садится рядом, чуть сбоку, трется длинной узкой мордой о плечо, тычась мокрым носом в шею — щекотно и холодно, — Эллисон от этого поводит плечом, засмеявшись, и обнимает волка за шею, второй рукой поглаживая по вибрирующему от тихого урчания горлу.
— Вообще-то, я в детстве хотела котенка… Вы же не уживаетесь с кошками, да? — волк крутит лобастой башкой. — А у мамы была жуткая аллергия на кошачью шерсть, поэтому котенка у меня никогда не было… Не смейся, — Эллисон широко улыбается, когда волк, наклонив голову набок, начинает весело скалиться. - Это, между прочим, трагическая история. У меня была черепашка, но, знаешь, я думаю, что черепаха — не лучший зверек для пятилетней девочки…
Хейл еще раз трется о плечо девушки и медленно ложится на пол у её ног, прижимаясь боком к ногам.
— Хочешь, я тебе почитаю? — Эллисон гладит волка между ушами, устраиваясь удобнее, и опираясь на его спину. — Хотя у меня нет с собой ничего особого увлекательного, — девушка тянется за смартфоном, включая. — Как ты, Питер? Нормально?
Волк немного поднимает голову, чтобы кивнуть и подтверждает свой жест довольным урчанием.
Руки Эллисон пахнут кунжутным печеньем — вкусный запах, волку нравится, — и оборотень так и норовит уткнуться носом в ладонь охотницы. Девушка тихо смеется, поглаживая хищника по носу, смущается, когда волк принимается вылизывать её пальцы, осторожно зарывается ладонями в шерсть, проводя по бокам волка, наслаждаясь переливами мышц под плотной шкурой.
Кристофер звонит дочери около одиннадцати вечера и спрашивает, когда её ждать домой. Пока Элли разговаривает с отцом, волк, напоследок щекотно лизнув шею охотницы, успевает уйти в другую комнату, и возвращается, уже человеком, как раз когда охотница прощается с отцом.
— Нужно идти? — мужчина садится на ковер рядом с Эллисон и медленно, внимательно следя за собственной рукой, касается пальцами щеки девушки.
Эллисон чувствует, как его пальцы дрожат от напряжения, и не удивляется, когда контроля мужчины хватает лишь на несколько секунд поглаживаний — затем Питер резко убирает руку, опуская вниз и сжимая в кулак, пряча вылезшие темные когти.