Договор между Германией и СССР от 28 сентября 1939 года, согласно которому Литва отошла к Советскому Союзу.
Войска Красной Армии на Большой улице Диджойи в Вильнюсе в октябре 1939 года.
Делегация Литвы перед вылетом на переговоры в Москву. Слева: директор департамента экономики Министерства иностранных дел Йонас Норкайтис, командующий армией Стасис Раштикис, министр иностранных дел Юозас Урбшис, заместитель премьер-министра Казис Бизаускас. 7 октября 1939 года.
Президент Литовской Республики Антанас Сметона в составе 21-го кабинета министров.
Армия Литвы вступает в Вильнюс. 28 октября 1939 года.
Серия почтовых марок, выпущенных в ознаменование восстановления Вильнюса. 10 октября 1939 года.
Поднятие литовского триколора 28 октября 1939 года на башне замка Гедиминаса в Вильнюсе.
22 ноября 1939 года президент Сметона утвердил 21-е (последнее) правительство Литовской Республики во главе с Антанасом Меркисом. В январе 1940 года президент Сметона назначил дивизионного генерала Винкаса Виткаускаса главнокомандующим сухопутными войсками.
По договору от 10 октября 1939 года Литва вернула себе почти 7000 квадратных километров Вильнюсского региона (населенные пункты Вильнюс, Тракай, Швенченеляй, Эйшишкес и Шальчининкай ) — примерно пятую часть территории, которую Россия признала территорией Литвы по Мирному договору от 12 июля 1920 года. Однако такие полностью литовские территории, как Друскининкай, Марцинконис, Швенчионис и Адутишкис, возвращены не были. Население восстановленной территории составляло около 450 000 человек. Перед передачей Вильнюса Литве советы организованно разграбили его, забрав заводское оборудование и культурные ценности.
Договор о взаимопомощи с Советским Союзом, в частности предполагаемое размещение гарнизона Красной Армии, поощрял и активизировал деятельность Коммунистической партии и в целом просоветских сил в Литве. 11 и 12 октября 1939 года в Каунасе прошли коммунистические митинги. Юстас Палецкис проинформировал советское посольство о создании комитета коммунистов, популистов и социал-демократов и попросил совета о том, как создать «Литовскую народную Республику». Уведомлен о запросе Палецкис, 19 октября Молотов приказал посланнику в Каунасе Николаю Позднякову: «Прекратите любые заигрывания и обещания левым слоям. Поддерживайте контакты только с правительством». Москва стремилась к «законной» аннексии Литвы, Латвии и Эстонии, поэтому какое-то время ей были нужны не местные коммунисты или активисты типа Палецкиса, а скорее законное правительство.
Охраняем «Три креста». Vilnius, 1939.
II. ПОТЕРЯ НЕЗАВИСИМОСТИ
Советская оккупация и Аннексия
Дипломатическая нота СССР от 25 мая 1940 года. Переговоры в Москве
Руководство СССР неоднократно заявляло о верности договору от 10 октября 1939 года и дружественном отношении к Литве. 31 октября на сессии Верховного Совета Молотов заявил, что договоры «никоим образом не подразумевают какого-либо вмешательства Советского Союза в дела Эстонии, Латвии или Литвы». Официальные литовские представители согласились с советским руководством. В своей речи 11 октября 1939 г. Сметона сказал: «Советская Россия — дружественная нам страна» и упомянул границы Литвы, которые «мы одни слишком малы и слишком слабы», чтобы защищать. 17 апреля 1939 г. премьер-министр Антанас Меркис заявил на встрече представителей «Pienocentras» (ассоциации переработчиков молочной продукции): «Литовское правительство не находит оснований полагать, что Литве угрожает какая-либо опасность». Подобными заявлениями руководство страны подавило бдительность нации и психологически обезоружило ее.
Конечно, в Литве были люди, которые осознавали возникшую угрозу независимости страны. Уже в 1939 году литовские дипломаты указали Президенту, правительству и другим государственным должностным лицам на опасные действия, осуществляемые Советским Союзом, и их возможные последствия для литовского государства. Посол Литвы в Риме Стасис Лозорайтис попросил разрешения созвать конференцию литовских послов за границей для обсуждения ситуации и внесения предложений относительно угрозы советской оккупации. Когда было получено одобрение министра иностранных дел, 29 октября-2 ноября 1939 года литовские посланники Стасис Лозорайтис, Петрас Климас и Брониус Казис Балутис встретились в Париже и обсудили перевод правительства за границу в случае советской оккупации. Однако для достижения признания правительства в изгнании западными государствами было необходимо, чтобы Литва считалась страной, находящейся в состоянии войны с государством, с которым страна, принявшая правительство Литвы в изгнании, также находилась в состоянии войны. Послы предложили заранее назначить лицо, которое было бы уполномочено координировать деятельность дипломатической службы Литвы (LDS) за рубежом.
После встречи Лозорайтис отправился в Каунас, чтобы представить меморандум, подготовленный посланниками, и заметил определенное отсутствие интереса со стороны исполнительной власти к меморандуму. В мае 1940 года, когда нацистская Германия оккупировала Бельгию и Голландию, Лозорайтис еще раз запросил Министерство иностранных дел о выполнении меморандума, но ответа от министерства не получил. Ни одна из мер, предложенных посланниками, не была реализована. Советская агрессия в Финляндии вызвала беспокойство у литовского правительства. В мае 1940 года штаб армии продолжал получать информацию о размещении крупных частей Красной Армии на литовской границе в Беларуси. Следовательно, советский ультиматум от 14 июня не должен был стать неожиданностью для литовского правительства. На подготовку было достаточно времени, но оно не было использовано.
Правительство и Государственный совет обороны неоднократно обсуждали, что следует предпринять, если ситуация станет угрожающей. В феврале 1940 года было решено, что правительство покинет Литву в критический момент, а армия будет прикрывать его эвакуацию. На заседании Государственного совета обороны в начале мая было разъяснено, что в случае советской агрессии: 1) будет оказано вооруженное сопротивление, 2) Президент и правительство под защитой армии отправятся в Кудиркос Наумиестис, и 3) в худшем случае президент и правительство переедут в Германию. В июле 1940 года Сметона написал следующее о премьер-министре Меркисе: «[...] Он был похож на человека, ожидающего, что кто-то другой сделает то, что должен сделать он сам. Он колебался». Это описание относилось ко многим литовским государственным деятелям, министрам и генералам, и в первую очередь к самому Президенту, которому явно не хватало воли противостоять насилию и защищать государство.
В середине марта 1940 года после окончания Финской кампании у советского Союза развязались руки: Польши больше не было, с Берлином было заключено соглашение, в то время как Англия и Франция после начала войны не оказывали никакого влияния на события в Восточной Европе. Итак, настала очередь Литвы, Латвии и Эстонии. Политика СССР в странах Балтии весной 1940 года была четко скоординирована с нападением Германии на Западе. В середине апреля, когда Германия оккупировала Данию, а затем вторглась в Норвегию, посол Литвы в Москве Л. Наткявичюс почувствовал недружелюбие Кремля по отношению к Литве. 10 мая немцы начали крупное наступление на западе и вторглись в Нидерланды, Бельгию и Люксембург. В тот же день Наткявичюс проинформировал Каунас о крайне ухудшающемся отношении правительства СССР к Литве. 24 мая нацистская армия окончательно затянула кольцо вокруг войск союзников на севере Франции и в Бельгии (катастрофа под Дюнкерком), и перспективы победы Германии на Западном фронте стали очевидными. Именно тогда (25 мая) Молотов вручил Наткявичюсу дипломатическую ноту, в которой литовское правительство обвинялось в похищении солдат Красной Армии. Это была почти открытая угроза.