И опустел его высокий дом,И странников не угощают в нем;И двор зарос зеленою травой,И пыль покрыла серой пеленойСвятые образа, дубовый столИ пестрые ковры! и гладкий полНе скрыпнет уж под легкою ногойКрасавицы лукавой и младой.Ни острый меч в серебряных ножнах,Ни шлем стальной не блещут на стенах;Они забыты в поле роковом,Где он погиб! – В покое лишь одномВсё, всё как прежде: лютня у окна,И вкруг нее обвитая струна;И две одежды женские лежатНа мягком ложе, будто бы назадТому лишь день, как дева стран чужихСюда небрежно положила их.И, раздувая полог парчевой,Скользит по ним прохладный ветр ночной,Когда сквозь тонкий занавес окнаГлядит луна – нескромная луна!
Есть монастырь, и там в неделю разЗа упокой молящих слышен глас,И с честию пред набожной толпойАрсений поминается порой.И блещет в церкви длинный ряд гробов,Украшенный гербом его отцов;Но никогда меж них не будет тот,С которым славный кончился их род.Ни свежий дерн, ни пышный мавзолейНе тяготит сырых его костей;Никто об нем не плакал... лишь одна,Монахиня!.. Бог знает, кто она?Бог знает, что пришло на мысли ейЖалеть о том, кто не жалел об ней!..Увы! Он не любил, он не жалел,Он даже быть любимым не хотел,И для нее одной был он жесток:Но разве лучше поступил с ним рок?И как не плакать вечно ей о том,Кто так обманут был, с таким умом,Кто на земле с ней разлучен судьбой,И к счастью не воскреснет в жизни той?..В печальном только сердце может страстьИметь неограниченную власть:Так в трещине развалин иногдаБереза вырастает: молодаИ зелена – и взоры веселит,И украшает сумрачный гранит!И часто отдыхающий прошлецГрустит об ней, и мыслит: наконецПорывам бурь и зною предана,Увянет преждевременно она!..Но что ж! – усилья вихря и дождейНе могут обнажить ее корней,И пыльный лист, встречая жар дневной,Трепещет всё на ветке молодой!..
Печатается по авторизованной копии – ИРЛИ, оп. 1, № 21а (Казанская тетрадь), лл. 1—9.
Стихи «В печальном только сердце может страсть… Трепещет всё на ветке молодой!..» написаны рукой Лермонтова.
Имеются копии – ИРЛИ, оп. 2, № 46, лл. 1—23; № 48, л. 1—8 и ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 64, лл. 1—14 – текст Казанской тетради, с небольшими разночтениями.
Стих «Проклятье произнесть, но не умел.» до сих пор печатался: «Проклятье произнесть, но не успел». В настоящем издании эта строка печатается точно по тексту авторизованной копии: «Проклятье произнесть, но не умел».
Впервые опубликовано в отрывках в Соч. под ред. Дудышкина (т. 2, 1860, стр. 287—290), полностью – в «Русск. старине» (1882, т. 36, № 12, стр. 685—696), где по сообщению П. Е. Ефремова воспроизведено по копии ГПБ; одновременно в «Русск. мысли» (1882, № 12, стр. 1—15) опубликовано П. А. Висковатовым с произвольными отступлениями от текста.
Датируется 1832 годом по нахождению в Казанской тетради. На обложке тетради указан 1832 год, и после текста поэмы следуют стихотворения этого же года.
Стихи «Как путники небесны, облака, Свободно сердце, и любовь легка...», «Есть сумерки души, несчастья след,.. Жизнь ненавистна ей и смерть страшна;», «Есть демон, сокрушитель благ земных,.. Всё, что ему еще завидно в нас!..» в несколько измененном виде перенесены из поэмы «Джюлио». Стихи «Есть сумерки души, несчастья след,.. Жизнь ненавистна ей и смерть страшна;» имеются и в стихотворении «1831-го июня 11 дня».