XVIII. В то время, как Беренгар бежал из Италии, он взял с собой некоего рыцаря по имени Амадей, [мужа] весьма знатного и, как стало ясно позднее, хитростью и отвагой не уступавшего Улиссу21. Поскольку храбрейший король Оттон, будучи связан рядом дел, а также ежегодно получая от короля Гуго богатые дары, не мог предоставить Беренгару войска, упомянутый мною Амадей сказал Беренгару следующее: «Для тебя, господин мой, не секрет, сколь ненавистен стал король Гуго всем итальянцам за суровость своего правления и, особенно, за широкие раздачи должностей сыновьям [своих] наложниц и бургундцам, в то время, как не найти итальянца, который не был бы или изгнан, или лишен всех своих званий. И если они ничего не предпринимают против своего короля, то лишь потому, что нет у них никого, кого бы они могли сделать своим правителем. Вот если бы кто-нибудь из нас, переодевшись, дабы не быть узнанным, отправился туда и разузнал их намерения, то, несомненно, он мог бы подать нам хороший совет». Беренгар и говорит ему: «Никто не сможет сделать это лучше и искуснее, чем ты». И вот Амадей, переодевшись, отправился в Италию вместе с бедняками, шедшими в Рим ради молитвы, - он делал вид, будто тоже собирается идти в Рим, - побывал у князей и выведал, что каждый из них имеет в [своем] сердце; при этом он не показывался всем в одной и той же одежде: одни видели его в черном, другие в красном, третьи в пестром. Но молва, что любого зла проворней и жива самой скоростью22, о том, что он в Италии, дошла до слуха короля. И [Гуго] приказал разыскивать его самым тщательным образом; но Амадей, вымазав свою длинную и прекрасную бороду смолой, окрасив в черный цвет золотистые волосы и исказив лицо, прикинулся калекой столь искусно, что [отважился] в толпе нищих, обедавших в присутствии короля, предстать перед ним нагим, получить от него одежду и услышать, что король говорил о Беренгаре и о нем самом. Таким образом досконально все разузнав, он вместе с паломниками вернулся домой, но не той же дорогой, какой пришел. Ведь король приказал стражам «клузов» не пропускать никого, пока тщательно не выяснят, кто он таков. Амадей, услышав об этом, совершил переход через непроходимые и крутые места, которые никто не охранял, и прибыл к Беренгару с тем результатом, который тот и хотел услышать.
XIX. В это время король Гуго, дав 10 модиев монет, заключил мир с венграми; взяв заложников, он удалил их из Италии, после чего дал проводника и отправил в Испанию. Если же они так и не дошли до Испании, до того города, где пребывает король ваш, то есть до Кордовы, то причина этого в том, что три дня им пришлось идти по безводной и пустынной местности; полагая, что их кони, да и сами они погибнут от жажды, они убили уступленного им королем Гуго проводника и вернулись домой гораздо быстрее, нежели уходили.
XX. В это же время король Гуго отправил в Константинополь в сопровождении Зигфрида, почтенного епископа Пармской церкви, свою дочь Берту23, которую родила ему блудница Пецола, дабы выдать ее замуж за Романа, малолетнего сына Константина Порфирогенета. Высшая власть в империи принадлежала тогда Роману Старшему, двум его сыновьям - Константину и Стефану, и Константину, сыну императора Льва, чье имя стояло после Романа, но перед именами его сыновей, и чей малолетний сын от Елены, дочери императора Романа Старшего, взял в жены названную уже Берту или, - как звали ее греки, изменив имя, - Евдокию. Итак, пока эти четверо правили вместе, братья Стефан и Константин, без ведома Константина, сына императора Льва, составили σφαλματα, сфалмата, то есть заговор, против Романа, своего отца. Ведь их раздражала строгость отца, не позволявшего им делать все, что они хотели; Потому-то и стали они, следуя дурному совету, обдумывать план его свержения.
XXI. Константинопольский дворец не только красотой, но и крепостью превосходит все укрепления, какие я когда-либо видел, и охраняется немалым воинским контингентом. Согласно обычаю, он после утренних сумерек становится открыт для всех; после 3-го часа дня, по сигналу, - здесь его называют «мис», - всех удаляют, и вплоть до 9-го часа вход для всех закрыт. Проживая здесь, ис то хрисотрик-линон, то есть в золотом тронном зале, - он считается лучшей частью, - как первый среди императоров, Роман предоставил прочие части дворца зятю - Константину и сыновьям - Стефану и Константину. Оба они, не вынося, как мы уже сказали, справедливой отцовской строгости, собрали в своих покоях многочисленное войско и назначили день, когда отец будет свергнут, а они будут править самостоятельно. И вот, когда наступил желанный день и все, согласно обычаю, покинули дворец, Стефан и Константин, собрав своих людей, напали на отца и, без ведома горожан, изгнали из дворца; затем они, согласно обычаю, постригли его и отправили молиться Богу на соседний остров24, где множество монахов вели созерцательный образ жизни. Тотчас же среди константинопольской черни пошли разноречивые слухи: одни кричали, что Роман низложен, другие, что убит Константин, его зять. Не медля, весь народ сбежался ко дворцу. О Романе, как императоре незаконном, не спрашивали, но все задавались вопросом - жив ли Константин. Когда его поиски вызвали немалую смуту, Константин, по просьбе Стефана и Константина, высунул голову с неповрежденными волосами через решетку с той стороны, где тянется большой Цуканистрий25, и, успокоив своим появлением народное волнение, убедил людей разойтись по домам. Событие это причинило тяжкую боль обоим братьям. «Что толку, - говорили они, - если, устранив отца, нам придется терпеть иного государя, который нам не отец? Ведь более сносно и прилично сносить отцовскую власть, нежели чужую. Что с того, - говорили они, - что ему на помощь пришли не только Свои, но и чужие народы? Ведь епископ Зигфрид, посол короля Гуго, взяв с собой народы своего языка, амальфитанов, римлян, гаэтанцев, ему был защитой, а нам - погибелью».
23
Берта (Евдокия) (ум. 949 г.) - дочь короля Гуго от наложницы Пецолы. С 944 г. - жена императора Романа II.
24
На остров Прот, где Роман и умер 15 июня 948 г. Государственный переворот произошел 16 дек. 944 г.