Но вот прошло чуть больше года, и до ландграфини долетели новые слухи о том, что Эльза ждёт ребёнка. Патриция не сомневалась, что это ребёнок Генриха. И она испугалась. А вдруг родиться мальчик? Тогда Генрих заберёт его в замок, будет растить как своего приемника. А вдруг он привезёт в замок и эту бесстыжую Эльзу? Тогда она станет здесь хозяйкой, займёт место Патриции и в замке, и в пастели Генриха. А что станет с ней, с Патрицией и её дочерью? Ну, Маргарет Генрих любит и оставит с собой, а нелюбимую жену вполне сможет отправить обратно в её родовой замок, подальше от себя и своей обожаемой Эльзы. Или ещё хуже, запрёт в монастырь. И неважно, что многие жители Регенплатца осудят его поступок. После смерти отца Генрих стал полноправным правителем этого ландграфства, он устанавливал здесь свои законы и порядки, стал королём Регенплатца, и ему никто не посмеет противоречить, а значит, бедной Патриции негде искать защиты и поддержки.
Такой представляла себе будущую жизнь молодая ландграфиня, рыдая от обиды и унижения на коленях у своей матери. Магда Бренденбруг после того, как скончался её муж, и графство перешло к его брату, с согласия ландграфа переехала жить к дочери в замок Регентропф. Не раздумывая долго, она посоветовала Патриции как можно скорее уничтожить Эльзу, а главное её ребёнка. Патриция сначала была шокирована столь жестоким советом, но мать убедила её, что это единственный выход спасти себя и свою честь.
Через верную молодую служанку Ханну Патриция наняла двух бродяг и приказала им убить Эльзу Штаузенг. За хорошую плату бродяги согласились на преступление. Они выкрали девушку и бросили её в Рейн. С Божьей помощью ей удалось спастись и выжить, но побои и страхи, безусловно, подорвали здоровье Эльзы, и приблизили срок рождения ребёнка.
Лишь накануне Генрих узнал от болтливой прислуги, что какие-то крестьяне нашли несчастную Эльзу Штаузенг на берегу реки избитую и без сознания. Генрих так разволновался, что сердце его едва не разорвалось от боли. Лекарь Гойербарг, опасаясь за жизнь ландграфа, настрого запретил ему куда-либо ехать. Да Генрих и сам чувствовал, что здоровье не позволит ему отдалиться дальше крепостной стены. Тогда он немедленно отправил к Эльзе своего верного друга рыцаря Клоса Кроненберга с просьбой узнать, что произошло, кто виновен, и в каком состоянии находится девушка. Патриция, остановившись за дверью, слышала этот разговор мужчин, и весть, что соперница выжила, её обеспокоила и даже разозлила. Однако ещё теплилась надежда, что потрясения, которые пережила молодая женщина, убьют её греховный плод.
Патриция не хотела отпускать мужа, да разве его удержать? Сейчас, когда жизнь его возлюбленной висела на волоске, когда хрупкая жизнь его ребёнка тоже вызывала сомнения, ни сердечный недуг, ни людское осуждение, ни дождливая ночь не могли остановить Генриха.
Выслушав неприятные реплики супруга, Патриция топнула ногой с досады, затем развернулась и отправилась обратно в свои покои. Впрочем, на полпути она свернула в другой коридор. Сейчас Патриция крайне нуждалась в совете матери, в разговоре с близким человеком. Она не боялась разбудить графиню Бренденбруг, шум и суета во дворе замка наверняка уже прервали её сон.
Патриция подошла к двери и осторожно постучала:
– Мама, вы спите?
Вместо ответа отворилась дверь, за которой показалась прямая худощавая фигура сорокалетней светловолосой женщины. Мать тревожно смотрела на свою дочь.
– Ничего не получилось, мама. Она осталась жива, и сегодня, сейчас её ребёнок появится на свет.
Графиня Бренденбруг пропустила дочь в комнату и плотно прикрыла за ней дверь.
– Откуда такие вести?
– Их привёз из города Клос Кроненберг, – ответила Патриция и, оставив свечу на столе, подошла к окну. – Вон, Генрих собирается ехать к ней. Ночь, ливень, но всё равно он едет.
Ревность так и бурлила в её душе, всё больше увеличивая ненависть к сопернице.
– Да, любовь к Эльзе Штаузенг в нём сильна, – с горьким вздохом согласилась Магда.
– Но как же удалось выжить этой мерзавке?
– Не знаю.
– Что же делать мне теперь? – на глазах Патриции блеснули слёзы.
С задумчивым взором Магда прошла вглубь комнаты и присела на разостланную кровать.
– Пока мы можем только ждать. Быть может, Бог всё-таки не будет благосклонен к Эльзе и не пошлёт ей сына.
– Я буду молить его об этом. Горячо молить!
Мать взглянула на дочь, глаза которой уже были наполнены влагой, и жалость сжала её сердце. Природа и судьба отнеслись к Патриции жестоко и несправедливо. Одна запретила ей рожать детей, другая отдала её в руки неверного мужа. Магда с ласковой улыбкой протянула руки к дочери, и Патриция, дав волю рыданиям, бросилась в объятия матери.