Растущее отчаянье и все более ощутимый дискомфорт рано или поздно вынудили бы несчастных на что-нибудь решиться, но судьба была все же к ним милостива: Катрфаж благополучно опорожнился и дернул за цепочку; и словно бы тоже повинуясь рычажку сливного бачка, дверь распахнулась, вновь явив ярко освещенную сцену. Однако теперь дверь спальни была почти закрыта, и сколько консул с Блэнфордом ни тянули шеи, разглядеть, чем там занимался принц со своей свитой, им никак не удавалось. Рикики сидела вся размякшая, похожая на проколотую велосипедную камеру, и, пользуясь отсутствием принца, она снова совершила хищное нападение на коробку с липкими сладкими кубиками.
Сцену пересекла отвергнутая принцем маленькая горбунья — на сей раз голая — и уселась у выступа, накрытого разноцветными шалями, оказалось, что это пианино. Одним пальцем она наигрывала простенькую мелодию, извлекая из инструмента отрывистые звуки. Довольный Катрфаж разлегся на диване, держа с алчным видом бутылку. Разговоров больше никто не вел. Из спальни изредка доносились какие-то фразы, однако разобрать их не было возможности. В общем, теперь все выглядело довольно обыденно, ничего интересного, и Блэнфорд почувствовал, как сильно затекли у него пальцы на ногах. Пора было спускаться на землю и отправляться по домам. Едва он собрался призвать к этому своего напарника, как неожиданный сюжетный поворот придал спектаклю новую энергию, живительный драматизм.
С кудахтаньем и квохтаньем в комнату снова ворвался мажордом (очевидно, через парадную дверь, потому что снаружи был слышен скрежет петель) и потребовал, чтобы его сию минуту впустили к хозяину. Когда же ему посоветовали запастись терпением, кудахтанье сделалось на целую октаву выше, а гнев достиг апогея. Неподобающе смело (так они думали) он распахнул дверь спальни, открыв зрителям сцену почти домашней идиллии: принц на кровати в окружении детей и собак, на голове у него фата, которую надевают девочки для конфирмации, и обе подружки от души смеются над ним. Принц тут же вскочил, возмущенный неслыханной дерзостью, он совсем забыл про фату, и прямо в таком трогательном виде стал орать на слугу, который однако, продолжал что-то бормотать и яростно жестикулировать. Видимо, причина вторжения была действительно весьма уважительной. Побесновавшись пару минут, принц все же это уяснил и сел на кровать, чтобы выслушать несчастного. Но едва тот произнес несколько слов, принц резко дернулся, словно его ударило электрическим током, а потом с небывалым проворством спрыгнул с кровати и бросился в другую комнату, а оттуда — в сторону входной двери, по-птичьи тоненьким голоском прокричав по-английски с сильным каирским акцентом: — Украли проклятую карету! Волнение и стремительный бросок принца и его слуги к двери были настолько впечатляющими, что все вокруг тоже всполошились и ринулись за ними, подхваченные волной отчаянья бедного египтянина. Блэнфорд и Феликс поддались всеобщей панике, мигом сообразив, что сейчас вся эта свора выскочит на улицу и обнаружит их тут — за постыдным занятием. Они живо спрыгнули на землю и при свете фонарика стали искать дорогу среди руин.
Со скоростью кометы принц и его слуга вылетели на улицу, а за ними, будто загипнотизированные, выскочили все остальные — Рикики, Катрфаж, голая карлица, девчушки и собаки. Остановившись, они стали растерянно озираться по сторонам, растерянно и гневно, ибо роскошный экипаж, который был оставлен перед входом, действительно исчез. Принц с досадой топнул голой ногой по бывшему тротуару, а его мажордом, чтобы окончательно удостовериться в пропаже, отбежал за угол и стал нервно всматриваться во мрак, напоминая гончую, которая ищет след. Через несколько секунд он вернулся, мотая головой и изрыгая ругательства. Принц тоже крутился, как юла, осматриваясь, и поглядывал то на одного, то на другого, ища сочувствия.