Глава 10. На ярмарку
Мергера готовилась к ярмарке. Почти у каждой семьи было хозяйство, за которым нужен был глаз да глаз. Полевые работы заканчивались, в огородах цвела зелень, скот пасся на пышных лугах. Мужчины правили покосившиеся заборы, латали крыши, смолили лодки, коптили рыбу, заготавливали мясо. Женщины сбивали масло, готовили сыры, подшивали одежду. Дни Уго были заполнены до предела. Старейшина ты или нет, а хозяйство содержать надо в порядке. После раздела имущества Ассо он поупражнялся на заднем дворе с большим двуручным мечом, но техника непривычного боя давалась с трудом, топор казался куда сподручней, и он решил, что лучше подарит меч Заку. Но подходящего момента никак не подворачивалось. Каждый раз, когда он пытался поговорить с сыном, Зак оказывался занят другими делами. А накануне выхода в Ире и вовсе заявил, что хочет остаться, мол, надо же кому-то присматривать за домом. Услышав это, Уго с трудом подавил облегченный вздох.
Из Мергеры выступили на рассвете. Уго шагал во главе отряда, ведя коня в повод. Из его рта, как и у остальных воинов, для отпугивания клещей торчал кончик молодой еловой ветки. В сомнительных местах несколько юношей поочередно забегали вперед, заглядывали в густые заросли, убирали с тропы обломленный бурями валежник, вглядывались в следы на земле. В центре отряда вместе с мужчинами шли женщины. Небольшой обоз из двух лошадей с повозками вез товары для ярмарки, в том числе добытые в последней схватке. Мужчины были вооружены топорами, копьями, дротиками, трофейными мечами. У нескольких за плечами висели охотничьи луки. К исходу второго дня к ним присоединился схожий по составу отряд из Мустанума. В отличие от мергеровцев, повозка у них была только одна: загружена она была в основном выделанными шкурами, медом и воском, на своих более удачливых соседей они поглядывали с завистью. Оба отряда вместе выглядели внушительным войском, но настроены его участники были не на битву – на праздник.
На ночевку отряды устраивались отдельно, но, когда на кострах задымились добытые охотниками косули, воины, раздобрев от обильной пищи, смешались. Кирьянс, старейшина соседней деревни, подсел к Уго.
– Говорят, хорошая у тебя дочка. Крепкая, детей нарожать много может.
– Хорошая, – согласился Уго. – Но молодая еще. К ней на следующий год свататься начнут.
– Понятно.
Кирьянс повертел в руках обглоданную кость, убедился, что ни единого кусочка мяса на ней не осталось, и с видимым сожалением бросил ее в костер.
– А у меня сын овдовел.
– Правда? – оживился Уго.
– Вепрь жену задрал. В лес пошла, за хворостом. Видно, на целое стадо нарвалась. Ване один теперь, с ребенком. Девок у нас хватает, конечно, но или молоды слишком, или по крови близкие. Да и не по обычаю нашему из своей деревни жену брать. Вот я и подумал…
– Так что ты подумал? – Уго придвинулся ближе. Мощная грудь Кирьянса распирала праздничную льняную тунику, с плеч свисала волчья шкура, скрепленная на груди медной бляхой. Роста он был невеликого, но недостаток роста надежно восполнялся шириной плеч и мощью узловатых рук. Ване был полностью в него. Такой воин в деревне был бы кстати. Но и что Кирьянс согласится отдать сына на сторону – не факт.
– Вы в Мергере любите красивую одежду. Знак у тебя на шее знатный висит. Говорят, у германцев большим человеком надо быть, чтобы такой иметь. В наших краях ничего похожего не найти.