— Когда это было? — я чувствовал, как почва уходит у меня из-под ног.
— Три или четыре дня назад — Влада с беспокойством посмотрела на меня. — Куда же она пошла если не к тебе? Когда Лия уходила, мне показалось, что она не такая, как обычно.
— В каком смысле?! — недоуменно спросил я.
— Она то казалась веселой, пела, то вдруг начинала плакать…
— Но я ничего не знаю, я даже не догадывался, я считал, что… я… — лепетал я, запинаясь от волнения и дурного предчувствия.
— Замолчи, — оборвала меня Влада. Ее лицо исказилось, она с трудом сдерживала набежавшие слезы. В ее глазах появился злой огонек, и поток возмущенных слов обрушился на меня:
— Что вы делаете, зачем вы мучаете друг друга, как… как сумасшедшие. Вы разрушители своих собственных душ — и Лия, и ты. Господи, будь моя воля, я бы связала вас мокрой веревкой локоть к локтю, чтобы вы шагу ступить не могли…
— Влада, я ничего не слышал о Лии целых две недели, — произнес я как можно спокойней. — Я снял комнату, куда мы договорились переехать, но Лия не пришла. Ее не было ни у хозяйки, ни на студии. Скажи мне, что произошло, все по порядку, может, тогда мне удастся быстрее ее отыскать.
Влада поежилась, как от холода, опустила глаза, украдкой вытерла слезы и, не глядя на меня, принялась рассказывать, не торопясь, будто взвешивая каждое слово:
— Лия рассказывала мне о тебе еще до того, как приехала в Кишинев. На первых порах, пока она не устроилась на работу и не подыскала себе квартиру, она жила у меня, спали мы с ней на одной кровати. Неделю тому назад она пришла и сказала, что вы собираетесь пожениться, но ты не можешь сейчас устраивать свадьбу, потому что носишь траур. Я ей посоветовала ничего не затевать и вообще отказаться от свадьбы, главное, чтобы родился ребенок, но она стояла на своем — даже слушать не хотела — мол, обязательно нужно сыграть свадьбу.
А однажды она сказала, что собирается пойти к бабке-акушерке, одному богу известно, где она ее отыскала. После этого она долго сидела задумавшись, сердце мое чуяло, что она что-то замышляет. Мне показалось, что Лия жалеет ребеночка. А на днях она собрала свой чемодан и сказала, что перебирается к тебе. После ее ухода я заметила, что она забыла коробку со всякими мелочами.
Я сидел неподвижно, переваривая услышанное. Что я мог предпринять? Лия, Лия, уж что человек сотворит своей рукой, потом никто не исправит.
— Влада, как ты думаешь, куда она ушла?
— Не знаю, Кристиан, честное слово.
— Может, уехала домой, в деревню?
— Вполне вероятно.
— Если она вернется, позвони мне, пожалуйста.
— Хорошо.
Я написал на листочке бумаги свои координаты и, уходя, захватил с собой забытые Лией вещи — коробку со всякими бесполезными мелочами. У меня был соблазн оставить себе невинную безделушку в форме ключика, но, охваченный негодованием, я выбросил ее.
Прошел месяц, другой, прошло четыре месяца, но от Лии не было никаких вестей. Я все еще надеялся, что она вернется, так же неожиданно, как исчезла. Понять все происшедшее мне помог дед.
В одну из суббот я надумал съездить в село, чтобы повидать деда.
Накануне отъезда я вспомнил о своем обещании и купил в универмаге шляпу с голубой лентой.
Тем же вечером я был дома. Сперва я пошел на кладбище и очистил мамину могилу от сорняков, потом, не заходя к отцу, направился к дому деда.
Когда я входил в ворота, дед наблюдал, как годовалый поросенок жадно чавкал, склонившись над миской. Мы обнялись, я вручил ему шляпу, и дед, довольный, улыбнулся.
— Напрасно ты потратился, к тому же оставил какого-то горожанина без шляпы. У меня ведь лежит где-то старая шляпа, как говорится, по мешку и заплатка.
Дед повертел шляпу в руке, оценивая ее достоинства, щелкнул ее пару раз и, сняв овечью кэчулу, надел обновку.
— В самый раз. За нее не сражались?
— Сражались.
— И ты победил?
— А как же.
— Спасибо тебе. Выходит, с меня — магарыч.
— А как же.
Дед подошел к печурке и взялся за стряпню. Я сбегал к колодцу и принес воды для птицы.
Когда совсем стемнело, мы накрыли стол под виноградным кустом, который, разросшись, плотным ковром закрыл фасад дома. Лампочка под навесом отбрасывала бледный свет на провисавшие от тяжести черные грозди с крупными ягодами. Дед принес пузатый кувшин с вином и бережно поставил его на стол.
— Неужели еще не кончилось? — спросил я.
— Осталось немного. Не сегодня — завтра начнется сбор винограда, так что будет бочонок и на следующий год.