Исай с любопытством прислушивался к разговору и вдруг почувствовал настойчивый взгляд, который словно сверлил ему щеку. Он резко повернулся и поймал на себе взгляд девушки, сидящей у окна через проход. Она наклонилась вперед и с большим интересом рассматривала Исая.
Исай был убежден, что смотрит она на него, потому что девушка, пойманная на подглядывании, вздрогнула, откинулась на спинку сиденья и спряталась за храпевшей бабой.
Исай растерялся. На него еще никогда не смотрели так настойчиво.
Внешне Исай казался задумчивым, безразличным ко всему, что творится вокруг, однако в действительности сидел настороженный, напряженный настолько, что у него даже в затылке заболело. Прошло немного времени, и он краешком глаза увидел ее улыбающийся профиль, выражающий только любопытство, только заинтересованность. Волосы, собранные под синюю вязаную шапочку, так и норовили вырваться на лоб. Исай оцепенел. Сидел и чувствовал, как взгляд скользит по его щеке, по мочке уха. Сидел, как очарованный, боясь двинуться.
Он узнал девушку. Это была Олина. Та самая молодая штукатурщица, с которой в прошлом году он работал на строительстве оперного театра. Целую неделю трудились они вместе, обедали в одной и той же столовой. Исай бросал на нее время от времени как бы случайные взгляды, но, встречая ее, был безразличен, а после случая на танцплощадке вообще испытывал к ней абсолютное пренебрежение.
Исай обернулся, желая поймать ее взгляд, но Олина снова быстренько спряталась за соседку.
«Что это за игра?» — удивился Исай, сбитый с толку. Вспомнил, как она сказала однажды ему прямо в лицо, что если бы встретила его где-нибудь ночью — в обморок упала бы от испуга. Слова эти она говорила без всякого злого умысла, просто чтобы посмеяться. Он и сам хорошо понимал справедливость этих слов, но очень уж жестоки они были, и Исай не знал, что ответить, а точнее — не мог ничего ответить — язык у него отнялся, словно тоже был виноват, и склонял виновную голову. На счастье поблизости оказался бригадир Исая. Он сказал Олине, шутливым, разумеется, тоном, чтобы она не бродила по ночам там, где может встретить Исая, вот и отпадет нужда падать в обморок. Все засмеялись. Засмеялся и Исай, хотя только он один знал, что ни с девушками никогда не бродил, ни на свидания не хаживал.
Он почувствовал, что у него горло перехватило от напряжения. Старался не смотреть в ту сторону, чтобы не пугать Олину, а она пусть себе смотрит. «Кто знает — может, морда моя не столь уж отвратна?..» — радовался Исай.
Он снова обернулся, надеясь поймать взгляд Олины и увидеть в ее глазах свет тех же приятных чувств. Но Олина весело улыбнулась и опять скрылась за массивным корпусом соседки.
Исай крутился на сиденьи и не заметил, как шапка упала с колен. Лицо его расплылось в счастливой улыбке, губы приоткрыли ряд зубов — крупных и редких. Он застенчиво наклонил голову, стараясь скрыть улыбку, которая, он это чувствовал, казалась совсем неуместной в гнетущей и сонной атмосфере автобуса.
Ему казалось, что Олина заигрывает с ним. А почему именно с ним? Потому что он знакомый? Ну и что? С большим успехом она могла бы начать игру с парнем, что сидит перед ней. Но она выбрала его. Значит, к нему у нее особый интерес. Что же это? Простой флирт от нечего делать, или же она действительно небезразлична к нему?
«Как бы то ни было, — пришел Исай к бодрому заключению, — сегодня счастливый день. Приеду домой, дня три выжду, чтобы не подумала Олина, что примчался высунув язык, и поеду к ней. Прежде всего приглашу в ресторан — туда она непременно пойдет. Потом сходим несколько раз в театр. Не так уж я страшен, чтобы Олина побоялась со мной пойти. Черт возьми! Есть люди и поуродливее меня. Вот хоть французский актер Фернандель, уж на что уродлив, но не скажешь, что нет у него красивых женщин. Эти французы, черт бы их всех побрал, не такие скромники, как я».
Он вызвал в памяти образ актрисы, портрет которой вырезал из журнала и приклеил к внутренней стенке своего чемодана. Фильм был о слесаре — парне холостом, как и Исай, только тот был симпатичнее. Выглядел он чудесно, и в него влюбилась девушка. И какая девушка! Такие только в кино бывают. Глаза этой актрисы смотрелись с экрана такими прозрачными, такими чистыми, были так переполнены любовью, что очаровали Исая. Ему было сладостно думать, что она смотрит на него, именно на него и ни на кого больше. И только на экране появлялся слесарь, который был глух и слеп в отношении этих глаз, Исаю становилось стыдно.