Вдруг он с удивлением увидел, как пожилая баба подняла руки и закричала:
— Эй, стой! Стой!
Исай резко повернулся и увидел, что автобус тронулся и удаляется по дороге, что ведет из села. Вот он уже начал пропадать в занесенном снегом белом поле.
— Вот сумасбродный водитель! — крикнул он, раздосадованный и обернулся к женщинам, сгорая от стыда. — Подумал, что и я здесь вышел… Что ж, придется догонять…
Он нахлобучил шапку на голову и бросился вслед за автобусом. Но не сделал и трех шагов, как ноги его, черт знает почему, заскользили и он всем телом грохнулся на шоссе, покрытое тонкой коркой льда…
Исай с трудом поднялся, разыскал шапку, а когда посмотрел вслед автобусу, автобус был уже так далеко, что и не догнать.
Пожилая подошла к нему поближе и виновато заглянула в глаза:
— Не сердись, парень, на нас. Через два часа будет еще один автобус…
— А разве он идет через Лунекуш? — с надеждой спросил Исай. — Я как раз оттуда…
— Нет, он на Дэруешты идет. Это от тебя недалеко, за час пешком дойдешь… Дай-ка я от снега тебя отряхну. Здорово ты упал…
Пожилая старательно отряхнула его пальто на спине и снова заговорила, держа руку у рта и все время виновато опуская глаза:
— Прости нас. Ведь все это из-за нас случилось… А как тебя зовут?
— Исай.
— Я тебе вот что скажу, Исай: пойдем-ка к нам ждать автобуса. А то замерзнешь здесь, на дороге.
— Не стоит, благодарю, — застеснялся Исай, отводя взгляд и не зная, куда девать руки. — Сейчас не очень холодно, не замерзну.
— Идем, идем… Не можем мы оставить тебя на дороге. Да и сумки поможешь дотащить. Очень уж они тяжелые.
— Ну, коли речь о том, чтобы помочь — не могу отказаться, — смущенно улыбнулся Исай.
— Вот так-то лучше! — одобрительно сказала пожилая и повернулась к молодой, которая стояла рядом с сумками.
А та взгляда не могла оторвать от малыша, завернутого в толстое одеяло. Приоткрыв ему лицо, шептала ласковые слова и ненасытно его целовала.
— Эй, Иляна! — окликнула ее пожилая. — Я впереди пойду домой, а ты с Исаем потихоньку следом пойдешь с сумками.
— С каким Исаем? — улыбнулась молодая, не поняв.
— Ослепла, что ли? — прикрикнула на нее мать. — Человека не видишь? — И быстро пошла мелкими шажками по тропинке, которая змеилась между заборами. Село было скорее маленькой деревушкой. Небольшие дома были похожи на покрытые снегом грибы.
Исай подошел к молодой, которая то снова принималась ласкать ребенка, то пыталась поднять сумки.
— Посмотри, Исай, и скажи, — вдруг заговорила она, и глаза ее лучились счастьем. — Кто у меня — мальчик или девочка? Угадай!
Исай подошел ближе и робко всмотрелся в ребенка. Личико круглое, как маленькая луна, глазенки черные, влажные и бархатистые, смотрят с большим любопытством. И вдруг ребенок улыбнулся, да так, что Исай даже заморгал от удивления. Мать обожгла Исая очаровательным быстрым взглядом и принялась покрывать младенца поцелуями, бормоча:
— Сыночек мой, мальчик мой дорогой!..
Потом они оба двинулись за пожилой — он, таща сумки, а она, прижимая к груди свое сокровище. Исай шел рядом с молодой мамой, изучая украдкой ее румяное лицо, темные глаза, сияющие так чудесно, но перед собой видел только светлую улыбку ребенка.
Около их дома встретили женщину. Она с любопытством рассмотрела Исая, поздоровалась с ним, потом спросила веселым звучным голосом:
— А я и не знала, Иляна, что у тебя такой красавец мужик! Где он до сих пор был, что я его не видела?
Иляна обескураженно взглянула на Исая, хихикнула, покраснела не то от стыда, не то от удовольствия и ответила:
— Три года за границей работал. По договору.
— Не в Болгарин?
— Ага.
— Вещей, наверно, себе привез уйму?
— Да!
Женщина пошла своей дорогой, бросив на Исая взгляд, в котором и любопытство, и восхищение, и зависть. Он почувствовал себя очень неловко в навязанной ему роли и подумал, что хорошо бы бросить сумки и смыться отсюда. Сейчас же, немедленно. Но не осмелился. Перед ним снова возникла чистая улыбка, которой наградило его это существо, этот карапуз.
— Ты уж извини меня, Исай, — пробормотала Иляна, глядя в землю. — Спасибо за помощь и…
Он сразу же устыдился своего порыва к бегству, решительно схватил сумки, чувствуя, как волнение сдавило ему горло, и сказал теплым голосом:
— Ладно, помогу уж до дому донести. Через два часа уеду следующим автобусом. — И после небольшой паузы, набрав для смелости в грудь побольше воздуха, добавил: — Не знаю, почему, только мне кажется, что другой автобус может и не прийти. Что скажешь?