Но, позавидовав той, пожилой женщине, подающей ему раствор для долгожданной баньки и считающей его своим сыном, Шурка вдруг услышала в себе ту подступающую смятенность души, после которой пронзительно, понимаешь, что что-то сделано в жизни не так, кто-то прошел мимо непонятым и неузнанным.
«Разве так много надо, чтобы сделать кому-то баньку? Или вовремя подойти, сказать доброе, нужное слово, заставить встряхнуться, поверить в себя, в жизнь? — подумала она. — Игорь, Игорь… Но как подойду я к тебе, что скажу?»
Впервые заробев, она растерянно повернулась.
Ефим стоял на коленях перед стожком и собирал рюкзак.
