— Это значит, что я тебе нравлюсь? Или то, что я ерзаю, заставляет его упираться?
— Много вопросов, — сверлит парень ее взглядом. — Ложись…
Она не спрашивает зачем. Кажется, в такой интимной обстановке вопросы и вовсе не нужны, потому Лиз просто ложится на постель, потянув молодого человека за собой.
— Извини, — звучит это словно тихо и хрипловато чуть. Парень ремень поправляет и поворачивается набок, закинув ее ножку на себя.
— Не извиняйся… Не за такое… — произносит она также тихо. — Жаль, что… Сюда могут войти в любой момент, да? — она кусает свои губы, смотря на него даже как-то игриво.
— Элизабет, спи…
Джо снова ремень поправляет и губы кусает, тяжело дыша. Завела она, и не на шутку.
— Тебе ведь так неудобно… Позволишь помочь? — спрашивает девушка.
— Что? Как ты поможешь? — он сначала брови хмурит, а затем удивляется. — Подожди… Кхм… Элизабет, лежи в общем…
Она едва ли заметно расстроенно выдохнула, а после легла спиной к нему, тем самым прижимаясь, а на руку уложилась как на подушку. Просто чтобы не смущал ее тем, что смотрит на нее. Неловко было от собственной затеи.
— Ты знаешь… Я, наверное, пойду…
Уже было нелегко переносить этот недуг, если можно было это таковым назвать.
— Я ведь предложила тебе помощь… И просила остаться, но если уже торопишься, то иди… — девушка чуть отодвинулась от него, плотнее сжимая ножки.
— Если я останусь, то случится то, что не должно случится… — объясняется Самберс и снова ремень поправляет, подрыкивая от того как тяжело держаться.
— Я не против… — произносит она, — даже если после наступит момент, когда придется остановиться… — говорит та еще тише, перебирая ткань на его рукаве, — Это намного лучше, чем пытаться оттолкнуть друг друга… Больнее…
— Не хочу причинить тебе вреда после этого. Кто-то может узнать и тебе будет хуже, понимаешь? Даже моя защита не будет иметь никакого веса.
Она повернулась к нему лицом снова, смотря тому в глаза.
— Хватит говорить об этом так, будто и правда пытаешься меня защитить… — произносит она строго, — Если сам испугался — просто скажи прямо. Я переживу… Скажи прямо и уходи. Больше я не подниму этой темы… Но тебе придется принять последствия.
— Глупая… — стиснув зубы произносит он и после снова разворачивает ее к себе и вовлекает в поцелуй. Уже грубоватый, цепляет зубами ее губы. Девушка забыла, как дышать. Вмиг весь мир перестал существовать, а злость куда-то улетучилась. Остался только он и это приятное чувство внутри, заставляющее сердце биться чаще.
— Здесь нельзя… — хрипит он ей в губы. — Или можно попросить твою змею о куполе…
Лиз смотрит в его глаза, а после коротко кивает.
— Зеста… — зовет та змею, — Купол, пожалуйста…
Змея крутит кончиком хвоста и купол накрывает этих двоих, создавая иллюзию того, что девушка спит. Им на какое-то время точно хватит. Она вылезает из-под кровати в образе девушки. На лице маска, на теле белый халат. Кто спросит — она ответит, что уже проверила девушку. Нужно как-то же помочь этим двоим.
Элизабет пристально смотрит в его глаза. Взгляд его стал немного темнее, но им не было дела до этого. Медленно ее пальцы скользят по его рубашке, расстегивая пуговицы. Он позволяет ей снять с себя верхнюю одежду и потом смотрит вниз, на свое обнаженное тело.
— Не обращай внимания на эти шрамы, — проговаривает он, теперь уже снимая с нее больничную сорочку. Он был вроде бы более собранным, знал больше, чем она, и все его движения были уверенными.
Он склоняется к ее шее, оставляя поцелуи, и его пальцы сжимаются на маленьких выпуклостях в области груди. Девушка выгибается ему навстречу.
— Когда-нибудь я найду заклинание… чтобы стереть их, — говорит она, — Но, если честно, так ты выглядишь более мужественно…
— Да? — шепчет он, обжигая ее влажную от поцелуев кожу на шее своим дыханием и щипая ее за розовые выпуклости пальцами. Девушка с тихим стоном ответила ему «да». Ее пальчики сжимают его плечи, а сама она чуть выше поднимает голову, томно шепча:
— Джозеф… Пожалуйста… Овладей мной!
Ее тело, будто, растворяется от прикосновений, вызывая бешеный поток мурашек. Кажется, сама девушка задерживает дыхание, делая короткие вдохи и выдохи, которые сопровождаются тихими стонами наслаждения. Она нежно гладит его плечи, но не суетится, подчиняется каждому его слову, не возражая ни разу. Она послушная. В кой-то раз.
— Не напрягайся… Я ведь ничего страшного не делаю.
— Джозеф! — скулит та его имя, целует его шею, чуть причмокивая губами кожу, — Пожалуйста… Я больше не могу…