Кровинка едва дышит, но вскоре набирается сил. Она сообщает своё имя и причину, по которой появилась !
Лиза понимает, что каплю, которую она выплюнула, зовут :
«Я тоска, что сижу в тебе и бегу по твоим венам! Ты заключила меня в ловушку своими напрасными переживаниями!»
Лиза слушает затая дыханье:
«Нет, ни твоё сердце, ни твоё тюремное заключение, а те твои «несчастья» которые тебя медленно грызут и давят на твои горькие воспоминания: я хочу сказать о твоей «ТОСКЕ», Лиза, которая не даёт тебе жить.»
«Но что, что я могу сделать, если мне всегда так тоскливо?» говорит она. «Если всё меня быстро утомляет, если утро мне говорит: сегодня похоже на завтра, что оно принесёт, новую тоску, новые тяготы, ведь всё предопределено!»
«Я тоскую! Я тоскую! Я тоскую!» кричит замкнутая в себе девочка, «я тоскую! Я тоскую!» вторит малышка, срывая траурные ленты.
Вокруг Лизы расползается алая лужица. В этой кровяной купели, грозящей превратиться в озеро, как в ДЕТСКОЙ КАЛИГУЛИНОВОЙ СЧИТАЛКЕ, Лиза гибнет по прихоти Калигулы.
этой сказки, которая разрывает сердце,
помочь ей в этой психологической проблеме
«духовной и отнюдь не смешной».
«Лиза, прошу, прости меня. Я хотела бы раствориться в сосуде с кислотой... искалечить себя и видеть, как живая плоть истекает кровью, краснея от этого ужасного убийства. Как я, «Душа» (которую я находила чувствительной?), могла не ведать того, что дать тебе жизнь, это как открыть дневник забытых воспоминаний. Я писала собственной кровью, которая течёт в твоих венах, одним росчерком я предала безгрешное дитя анафеме : я совершила своё детоубийство?»
«Кто я?»
ЭПИЛОГ
Проходят месяцы, убегают годы. Лиза скучает... иногда. Было столько всего увидено, столько вопросов было задано, ушли бы годы на то, чтобы всё это описать.
Да, не обходилось без ссор, говорились слова, о которых потом сожалели, но сегодня их ничто бы не разлучило! Они столь противоположны, но прекрасно дополняют друг друга!
Лиза больше не надевает на ночь своих носков, вместо них облегающие колготки, когда бывает холодно; она уже не подтягивает себе скулы листками клейкой бумаги (как у взрослых), ребёнок внутри неё вырос... Ещё бы!
УНЫНИЕ
И Лиза начала приходить в уныние. Не из-за какого- нибудь промокшего пса или жалости, которое он мог вызвать... она отчаивалась по-настоящему:
блеск в её глазах постепенно угасал.
Ни Лу, ни Паук не могли видеть её такой. Она словно потерялась в реальности, как натянутая гирлянда, проспавшая Рождество.
Бедная Лиза, её разношенные носки, которыми она так гордилась, теперь молчат, они тоже полны грусти!
«Хочешь сходить в кино?» спрашивает Лу у Лизы.
«Хочешь получить котят?» спрашивает её Паук.
«Недалеко отсюда идёт ярмарка, и у Мартина быстрые лапы! Он хорошенько прицелится по мишеням, собьет всех кроликов и получит главный приз… Ох ох!...»