Кирилл промолчал, давая другу высказаться. Он прекрасно понимал, к чему клонил Полонский, знал и в чем он ошибался. Однако раздавать советы пока не спешил, лишь только достал чистое блюдце из шкафа, да вынул из кармана джинс пачку сигарет с зажигалкой.
— В моей компании работают тысячи людей, у меня сотни партнеров, в том числе и иностранных, — закурив, невесело усмехнулся миллиардер. — А я не могу найти общий язык с собственными детьми!
— Ты слишком давишь на них, Макс, — тоже прикурив, наконец-то заговорил Громов. — Когда ты заключаешь сделки, ты прибегаешь к любым ухищрениям, чтобы добиться желаемого. Верно?
— Ты не понял, Кирилл, — хмыкнул Полонский. — Не я, а со мной хотят заключить сделки.
— Только не говори мне, что ты никогда не шел на уступки, — выдохнув дым, почти рассмеялся Кир. — Никогда не поверю. Перестань относиться к собственным детям, как к своим партнерам, и начни уже не давить, а просто спрашивать. Чем больше ты командуешь, тем сильнее их желание держать тебя на расстоянии.
— Я уже слишком стар, чтобы меняться. Думал, раз везде в пролете, хоть с пацаном общий язык найду. А хрен и та-а-ам… Покупаю игрушки — он их в углу складывает, пытаюсь еще что сделать — нос воротит. Даже мелкий шкет от меня не в восторге, что о Никите с Богданом говорить? Я даже няньку толковую подобрать не смог, руководитель, млять.
Кирилл только усмехнулся, раздавливая истлевшую сигарету об импровизированную пепельницу:
— Успокойся уже, старый. Думаю, уж об этом можно больше не беспокоиться.
— Ты об этой девчонке? — миллиардер неопределенно махнул рукой в сторону дверей, ведущих в столовую, и вроде бы как проявил хоть какой-то интерес. — Реально садиковская нянька что ли? Не молода ли?
— Она чуть младше Рыж, — усмехнулся Кирилл, располагающий всеми точными сведениями. — За плечами одиннадцать классов, среднее специальное образование, неоконченное высшее и опыт. Думаю, по Стасу видно, что он ее знает, и как он к ней относится. Криминала за ней нет, проходит свидетелем у Араньева, вляпалась по чистой случайности и глупости. Она чиста, Макс, можешь не сомневаться.
— А ты, значит, решил грохнуть сразу пару зайцев, спрятав ее тут в качестве няньки для пацана, — понимающе усмехнулся Полонский. — Умно.
— У меня не было выбора, — развел руками Кирилл, несколько лукавя и, естественно, не признаваясь в этом вслух.
У него всегда был выбор. Всегда. Насыщенная на события жизнь уже давно научила его иметь в запасе пару-тройку запасных вариантов и при желании, он мог спрятать Лизу в других, не менее надежных местах…
Но не стал. И, спроси его кто-нибудь, почему так, мужчина долго определялся бы с ответом. И не потому, что не понимал, что с ним происходит. А потому, что правильно сформулировать происходящее сразу бы не смог…
— Надо будет извиниться перед девчонкой, нехорошо вышло, — побарабанив пальцами по столу, констатировал, наконец, Полонский, слишком быстро и охотно возвращаясь к излюбленной манере опытного дельца. — Договор я составлю, если будут дополнительные просьбы на ее счет — излагай.
— Думаю, это пока терпит, — отрицательно качнул головой Кирилл, допивая бренди. Больше наливать он не стал и поставил свой стакан в пустую и идеально чистую раковину. — Нужно будет пустить один слух, потом скажу какой. Устроишь?
— Да без проблем, — отмахнулся от него Полонский, который, по всей видимости, со своей тарой и полупустой бутылкой расставаться пока не собирался. — Может эта девчонка и правда, пока лучший вариант для пацана.
— Я в этом не сомневаюсь. Она и тебя научит правильно обращаться с детьми. Тебе явно не помешает.
— Как смешно, — скривился миллиардер. И поинтересовался, иронично вскинув брови. — А обращаться с двумя тридцатилетними дитятками она, случаем, меня не обучит? За дополнительную оплату?
— Если ты перестанешь постоянно включать режим циничного хозяина жизни и вспомнишь, что в первую очередь ты человек, а не миллиардер, то вполне справишься и своими силами, — не удержался Громов от подколки, от души хлопнув Полонского по плечу. — Спокойной ночи.
— Да иди ты!
Глава 6
Утро у меня прошло под девизом: утро красит нежным светом лица заспанных прохожих, а меня не красит утро, я красивая попозже!
И это было истинной правдой. Мне и так ранние подъемы никогда не удавались хорошо — во сколько бы я не легла, сколько бы я не спала, и во сколько бы не просыпалась, итог всегда был один. А именно, состояние полумертвого похмельного зомби, сильно шатающегося, собирающего на хлипкое непослушное тело все углы, и не умеющего сказать хоть что-то внятное и членораздельное.