Естественно, я вежливо отказала. Мужчина мягко, не непреклонно настаивал. Он не грубил, не кричал, не грозился расправой, вовсе нет! Но держался с уверенностью человека, знающего о своей правоте. Мне казалось, он даже забавлялся ситуацией и моей храбростью. Завязался нешуточный спор, привлекший внимание Анны Николаевне, которая и приказала мне собрать Стасика, попутно рассыпаясь в комплиментах и извинениях перед абсолютно чужим мужчиной.
Он-то в итоге благополучно ушел, а я получила неофициальный устный выговор сначала от своей коллеги, затем и от выше стоящего руководства. Все мои возражения и возмущения канули в Лету — их просто никто не стал слушать, отмахнувшись, как от мухи. Да еще и улыбались так снисходительно, будто перед ними стояла какая-то малолетняя наивная дурочка, зачем-то решившая радеть за справедливость.
С тех самых пор, целых две недели, я с трудом сдерживалась при виде этого «родителя». А он, как на зло, был вежлив, тактичен, и никогда не позволял себе ничего лишнего. Это сбивало с толку.
Наверное, я всё воспринимала слишком близко к сердцу. Но таковы издержки моего воспитания. Меня всегда учили быть справедливой, не давать в обиду тех, кто меньше, соблюдать порядок везде, и если выполнять какую-то работу, то выполнять ее качественно.
Поступать по совести меня учил дедушка, которым я очень дорожила. Они с бабушкой были добрыми людьми, и не воспитали во мне злобы и равнодушия. И мне нравилось жить честно, правда, нравилось!
Но иногда, в реалиях современной, совсем не простой жизни, это совсем не помогало.
— Лизка пришла!! — раздавшийся радостный вопль заглушил музыку, оторвав меня от прослушивания любимой группы, исполняющей мировые рок-хиты на виолончелях. Впрочем, наушники выпали из ушей, когда меня со всех сторон окружили дворовые ребятишки, наперебой здороваясь и пытаясь обнять.
Все плохие мысли тут же выветрились из головы, стоило мне только увидеть знакомые, искренние улыбки. Я всегда любила детей, не чуралась их, и могла с легкостью принять участия в их играх. Погонять в футбол, поиграть в прятки, научить кататься на роликах или поработать судьей на игре в войнушку… почему бы и нет?
Когда, конечно, находилось на это время.
— Лизка, а давай с нами? — спросил Виталик, многозначительно подкидывая на руке прилично поюзанный футбольный мяч, из которого во все стороны торчали грязные нитки.
— Не сегодня, — с улыбкой отрицательно покачала я головой. — Устала после работы. Завтра, ладно?
Детвора ответила мне разочарованным гулом.
— Всё, народ, расходимся, — махнул рукой Васька, самый старший из местной банды. — Нас надули!
— Какие мы обидчивые, — я шутливо стукнула подростка по козырьку потрепанной кепки. — Лады, уговорили. Но только полчаса, не больше!
— Уррра!! — радостные детские вопли на мгновение оглушили.
Рассмеявшись, я стащила с плеч рюкзак и, кинув его на лавочку, потерла руки, предвкушая будущее развлечение. Да-да, я старая тетка, серьезная барышня, взрослый человек, ну или как там меня еще обзывают местные бабушки? И резвлюсь с детворой, будто мне самой двенадцать лет.
И что из этого? Моя жизнь, мое свободное время, так что, как я хочу, так его и провожу! Лучше уж так, чем бегать по клубам, не ночевать дома, а потом родить в пятнадцать от случайной связи. Ну или стать жутко известной, объявив об изнасиловании на всю страну…
Уже поздно вечером, дойдя-таки до соседнего дома, поднявшись в свою квартирку, не раздеваясь, я рухнула на диван, не переставляя глупо улыбаться. А заодно и поражаться, насколько разными бывают дети.
Те, из садика, родившиеся с золотой ложкой во рту, и наши, местные, живущие в частном секторе за моим домом — разница была огромной. И не совсем забавной, к тому же.
Вместе с обычным сравнением, над которым я раздумывала каждый день после работы, в голове моментально всплыл образ мужчины, самого странного из тех, с кем мне довелось общаться.
— Нет-нет-нет, — я ту же тряхнула волосами, отгоняя ненужные мысли. И, с удовольствием потянувшись, перевернулась на спину, закидывая руки за голову. — Никаких необычных родителей, их избалованных отпрысков и начальства, любящего нечестный заработок. Всё! Добби, наконец, свободен!
И, правда: с завтрашнего дня детски сад закрывается на небольшой ремонт, всем работникам дан небольшой отпуск, а значит… Сво-бо-да!
А главное, больше никакого загадочного Кирилла Станиславовича.