Перспективы открывались просто невероятные. Моя собственная, еще недавно, казалось бы, загубленная жизнь, вновь заиграла сочными красками. У меня было жилье, работа, возможность образования в будущем и, ко всему этому, еще и человек, самый надежный из всех возможных.
И, пускай он об этом еще не знает, но кажется, влюбилась я в него так, что обратного пути для этого внезапно открывшегося чувства уже нет и не будет. И это глубокое, волнующее и щемящее чувство, буйно расцветающее внутри, нельзя спутать с банальной благодарностью, легким увлечением или простой симпатией. Никак!
Потому что когда тебя сзади обнимает человек, которого ты не любишь, у тебя не перехватывает дыхание. Не подгибаются колени, не дрожат руки, не пылает кожа там, где наши тела соприкоснулись.
Стоя сейчас здесь, в многолюдном парке, наблюдая за Стасиком, бегающим, словно хомяк в шаре, обнимаемая Кириллом, я чувствовала себя, как старшеклассница, влюбленная по уши в мужчину гораздо старше себя. И единственное, что мне хотелось в этот момент… это купить в ближайшем ларьке надувную кувалду, и как следует настучать себе по голове, чтобы выбить из нее все крамольные мысли — с каждой минутой, все больше и больше мне начинало казаться, будто мы не с ребенком в парк пришли, а отправились на полноценное свидание!
И вот ведь парадокс: меня такое времяпрепровождение не просто устраивало. Оно мне нравилось!
А полчаса спустя, на колесе обозрения, меня посетило еще одно, новое, но, казалось бы, подзабытое чувство.
Мы медленно, щурясь на солнце, поднимались в открытой кабинке. Стасик сидел рядом со мной, с диким восторгом оглядываясь по сторонам, подпрыгивая на месте от переизбытка эмоций, сыпля десятками вопросов и тут же самостоятельно отвечая на них. Я смеялась, едва успевая вставлять свои пять копеек, а Кирилл сидел напротив, улыбаясь так мягко, как умел только он один. Его серо-зеленые глаза смотрели на меня и ребенка…
И тут меня кольнуло оно.
Нет, это не было полноценным чувством семейной идиллии или семейного счастья. Но что-то очень на него похожее.
К сожалению, все хорошее быстро заканчивается. И в разгар дня, когда на улице стало нестерпимо жарко, мы засобирались домой. В прохладном салоне машины Стасик весьма предсказуемо заснул, не забывая даже во сне крепко прижимать к себе гигантскую плюшевую акулу с него ростом, выигранную для него в тире. Стреляла, естественно, не я!
Но показанный талант впечатлил даже дилетанта вроде меня. Впрочем, Кирилл и тарелочки неплохо сбивал, так что делать с огромным плюшевым Пикачу, я не представляла совершенно! Вышлю Юльке фотографию по вайберу, и она меня с зависти обглодает, ей-богу. Но ребенок двухтысячных годов во мне, ликовал, визжал и прыгал, честно!
По приезду уставшего ребенка (не меня!) не потащили в дом. Он так и не проснулся, пока Кирилл нес его на руках в сад, где и уложил в тени яблонь на просторные садовые качели. Стасик часто дремал здесь днем, он хорошо засыпал под журчание искусственного ручейка, протекающего неподалеку. Небольшая подушка и покрывало здесь обосновались давно, да и оставлять ребенка было не страшно. Во-первых, самостоятельно с территории особняка не выйдет, а посторонний сюда никак не зайдет. К тому же, стоило нам покинуть машину, как верные доберманы мгновенно оказались рядом, будто ждали, и без какой-либо команды улеглись под качелями, явно собираясь охранять детский сон.
Я вынуждена была признать, что как бы мне не внушал опасения их владелец, псы у него были выше всяких похвал.
Сам же дом встретил нас все той же суетой, ее даже стало больше, чем утром. Горничные, дворецкий, даже официантов прибавилось! В большой гостиной подготавливали все для шведских столов, таскалась посуда и натертые серебряные столовые приборы, лестницу заканчивали украшать гирляндами из цветов, а в углу, кажется, собирались строить башню из бокалов с шампанским.
После насыщенной прогулки в парке это казалось адовым муравейником! До торжественного приема оставались считанные часы, но как же этого не хотелось…
— Не любишь подобные сборища? — только и спросил Кирилл, когда заметил мой тяжелый вздох, вырвавшийся после осмотра убранства лестницы, по которой мы поднимались.
— Я на них никогда не была, — вынуждена была признать я.
Хотя, как признать? Кирилл Громов не тот человек, кому не ведомы подробности жизни его собеседника., хотя бы частично. Особенно моей — как-никак, он активный ее участник. Да и возможностей узнать всю мою биографию у него было предостаточно. Но всё же, он предпочел узнать всё от меня самой, и это подкупало. Я охотно делилась какими-то историями о себе, благо наш разговор в машине по дороге домой меньше всего походил на допрос с пристрастием.