– Лиза, я оставил кошелек в квартире, – ситуация становилась все неприятнее.
– Я взяла сумку, так что все в порядке. – отмахнулась девушка. – Лучше скажи, ты любишь собирать пазлы?
– Не знаю.
– Я люблю. Давай соберем вместе?
– Давай, – я был готов собирать что угодно и где угодно, раз она это любит.
– Выбирай картинку, – и Лиза вытащила с полки две коробки с пузелями *.
– Пазлы?!
– Ага. Неужели ты их ни разу не видел? Мне кажется, все собирали их в детском саду.
– ?!
– Ты, наверное, рос с бабушкой. Конечно, детский сад – это не всегда весело, но утренники и мясную запеканку с макаронами я вспоминаю с удовольствием. Смотри, это карта мира, а это картина Айвазовского. Тут еще есть что-то на тему фэнтези и слащавых влюбленных парочек.
– Мне нравится карта.
Лиза удовлетворенно кивнула и сунула коробку в корзинку, где уже лежали булочки (снова в хрустальной упаковке, видимо в будущем это дешевле картона) и плитка шоколада. На кассе была очередь. Как ни странно, в парах кошелек часто доставали дамы, так что Лиза не выглядела белой вороной, но мне от стыда хотелось провалиться сквозь землю. Потом нам налили кофе в бумажные стаканчики с крышками и мы вернулись в квартиру. Я вздохнул с облегчением. Мысль начать все с чистого листа в незнакомом месте больше не казалась мне привлекательной.
После тех выходных я понял, что срочно нужны деньги из будущего, отдельное жилье для Усти и большая кровать – тахта в кабинете была слишком узкой для двоих. Как ни странно, Устинья не выказала недовольства переездом. Квартиры над гастрономом сдавали только семейным и в основном они были заняты работниками предприятий сахарного магната Сидоренко, который купил и перестроил старый полицейский дом. Туда не поселили бы одинокую девушку, но для прислуги респектабельного господина сделали исключение. Крошечная комнатка с кухней и туалетом показалась Усте дворцом. В моей квартире из спальни для прислуги сделали кабинет, из кабинета спальню, и я приступил к разработке плана по добыче денег 2017 года.
На каминную полку в числе прочих изящных мелочей моя экономка выставила пасхальное яйцо. Увидев его снова, я испытал ту же горечь предательства, что и три года назад. Эта безделушка была футляром для помолвочного кольца Эммы. Мода на подарочные яйца с сюрпризом пошла из императорского дома и, конечно, моей невесте хотелось иметь что-то подобное. Подарить ей изделие Фаберже я не мог, но заказал нечто похожее у ювелира, работавшего на эту фирму. Серебряное яйцо, украшенное синими иолитами и горным хрусталем, изготовил Хенрик Вигстрём, что подтверждало личное клеймо мастера. Внутри яйца была миниатюрная шкатулка, яблоко из розового сердолика. В нём – кольцо и крошечный ключик, как знак того, что она открыла моё сердце. Кольцо Эмма не вернула, она отдала только футляр. Это было сделано публично, в театре. Свидетелями моего унижения стали не только родители, но и несколько десятков знакомых. «Я возвращаю вам ваше кольцо и ваше предложение. Помолвка расторгнута» – помню, как автоматически забрал то, что она сунула мне в руки. Проверять наличие кольца мне не пришло в голову. Обман обнаружился дома, меня он не удивил, но сильно задел моих родных. Я забыл, куда сунул ювелирный шедевр и не интересовался его дальнейшей судьбой. Кто решил, что пасхальное яйцо принадлежит бабушке, не знаю. У неё было похожее, сделанное другим мастером. Теперь я нашел отличный способ избавиться от ненавистной вещи. Судя по тому, что мне рассказывала Лиза, безделушка за сто десять лет вполне могла вырасти в цене. Сначала я хотел сочинить какую-нибудь историю про друга, но вспомнил, что обещал никогда не врать. Разговор состоялся в один из совместных обедов.
– Лиза, помнишь я говорил про безделушку с несчастной историей?
– Ага. Мне до сих пор ужасно любопытно, хоть я тогда и не решилась спросить, – она взяла шкатулку с полки и принялась крутить её в руках.
– Три года назад я собирался жениться. Свадьба расстроилась. Кольцо я дарил в яйце.
Лиза неожиданно хихикнула, смутилась, прошептала «Извини» и уставилась на меня огромными голубыми глазами, в которых весело скакала добрая сотня чертенят.
– Что смешного я сказал?