Личность Ллойд Джорджа, быть может, и не вполне соответствует его огромной исторической роли. Это никак не мешает ему быть очень выдающимся человеком. Он занимал должность министра шестнадцать лет подряд, — если не ошибаюсь, рекорд этот побил в английской истории один только Уильям Питт. В большом уме, хитрости, диалектических дарованиях Ллойд Джорджу так же трудно отказать, как в редком ораторском таланте. Лорд Беркенхед с полным правом говорит о «демонической энергии» Ллойд Джорджа. Его нельзя назвать карьеристом, по крайней мере в очень худом смысле этого слова. Ллойд Джордж нисколько не типичен для английского либерала, однако вся его политическая жизнь прошла в либеральной партии. Он и теперь, вероятно, легко мог бы вернуться к власти, если бы, как Черчилль, покинул либералов. Почему он этого не делает, пожалуй, не совсем понятно: Ллойд Джордж достаточно ясно показал, что и в пределах одной группы можно быть беспринципным человеком. О его идеях говорить не приходится — слишком разные у него идеи. Дипломаты Венского конгресса, в сущности, проявили больше «принципиальности», чем этот лидер партии Глад стона.
Самая яркая и, быть может, самая привлекательная черта Ллойд Джорджа — его страстная любовь, его жадный интерес к жизни. Трудно себе представить человека с более бодрым и радостным темпераментом. В пору Парижской конференции, когда он был так завален работой, мне, помню, случилось увидеть его вблизи на каком-то вокально-танцевальном вечере. Среди певцов не было Шаляпина и среди балерин не было Павловой, но Ллойд Джордж, видимо, очень наслаждался третьестепенной программой и бурно всем аплодировал. Умное, хитренькое и благодушное лицо его так и сияло от удовольствия. По-видимому, он все страстно любит в жизни: гольф и парламент, валлийских певцов и международные конференции, хорошие сигары и политическую борьбу. Жена его как-то объявила журналистам, что она всегда бывает счастлива, когда у Ллойд Джорджа случаются затруднения: от борьбы он становится гораздо здоровее. По природе «колдун», вероятно, очень не злой человек. Со всем опытом шестнадцати лет власти он и теперь довольно расположен к людям, сохранив в полной мере юношеское к ним любопытство. Я подозреваю, что его многократные попытки вступить в личные переговоры с большевиками, особенно с самим Лениным, были продиктованы не только политическими соображениями: Ллойд Джорджу, верно, еще хотелось и посмотреть, какие такие большевики. Биография Литвинова, например, не могла не быть ему известной. Райт, секретарь Верховного военного совета, говорит о «неискоренимом пристрастии Ллойд Джорджа к низким и бессовестным людям». Это сказано слишком сильно. Но некоторый художественный интерес к людям типа Литвинова, по-моему, должно предположить у Ллойд Джорджа.
Что ждет его в будущем? Каковы его планы? К чему он стремится? Английское академическое издание объясняет нынешнее нерасположение к Ллойд Джорджу консерваторов его чрезмерными симпатиями к социализму. Но лорд Беркенхед в своей недавно вышедшей книге говорит: «Я убежден, что в великой борьбе, в той единственной борьбе, которая предстоит нам в политической жизни, в борьбе ныне существующего строя с социализмом Ллойд Джордж будет самым красноречивым и самым мощным из всех врагов красного дела». Бывший творец «революционного бюджета» в своих речах то обходит социалистов слева, то потешается над ними в духе Беркенхеда или нынешнего Черчилля. Он не так стар. Заключительные главы его политической биографии пока не написаны. Каковы они будут, сказать трудно. Но есть основания думать, что Ллойд Джордж еще поколдует.