После окончания войны кривая быстро пошла вверх. К Ллойд Джорджу можно было бы отнести слова, сказанные Беркенхедом о Макдональде (точнее, по поводу Макдональда), который в 1917 году занимал приблизительно ту же позицию, что Ллойд Джордж восемнадцатью годами раньше: он купил пацифистские акции по самому низкому их курсу, — они бешено поднялись впоследствии. В 1906 году Кэмпбелл-Баннерман вручил Ллойд Джорджу портфель министра торговли. Еще несколько позднее он стал канцлером казначейства в кабинете Асквита и занимал этот пост много лет.
Ему удалось осуществить несколько очень серьезных социальных реформ. Высшим достижением Ллойд Джорджа был исторический бюджет 1909 года, который вызвал волнение в целом мире. Бюджет этот «перекладывал на имущие классы тяжкое бремя налогов». Теперь об этом шуме трудно вспоминать без недоумения — так изменила все наши мерки война. Достаточно сказать, что Ллойд Джордж ввел новых «революционных» налогов на 14 миллионов фунтов стерлингов в год. Сумма эта приблизительно равна стоимости для Великобритании двух дней войны и составляет менее двух процентов нынешнего английского бюджета. (За время войны Англия истратила больше денег, чем за два с половиной столетия, предшествовавшие войне.) Но в ту пору революционный бюджет чуть не довел Англию до гражданской войны. Всем памятна борьба либеральной партии с отвергнувшей бюджет палатой лордов; отчаянная кампания Ллойд Джорджа стала мировым событием{2}. Его огромный (хоть и грубоватый) ораторский талант сказался здесь с исключительным блеском. Речи его дышали сознанием силы, верой в право, чистейшим идеализмом — таких лошадиных порций идеализма не подносили слушателям даже ораторы первого периода Французской революции.
Лорды-тяжелодумы, упрямо защищавшие безнадежное дело, наконец сдались. Он победил. В ту пору его престиж в Европе был необычайно высок. Ллойд Джордж был признан самым выдающимся деятелем демократии, самым энергичным из борцов »а прогресс, самым ярким светочем европейской гуманной мысли. Жан Лонге находил в его речах «революционный мистицизм солдат армии Кромвеля» (это у Ллойд Джорджа революционный мистицизм!). Я хорошо помню и восторженные статьи некоторых наших газет. Бегби Гарольд, кстати, утверждает в своей нашумевшей книге, что один его друг собственными глазами видел портреты Ллойд Джорджа «на стенах мужицких изб в самых отдаленных углах России». Вот ведь: собственными глазами видел. Не знаю, продолжают ли и теперь далекие русские мужики, обсуждая последние события в парламентской истории Англии, так восхищаться идеями и личностью Ллойд Джорджа; но многие его поклонники из интеллигенции (не исключая, вероятно, и г-на Лонге) в настоящее время относятся к британскому государственному деятелю несколько холоднее, чем прежде. Мне он теперь представляется фигурой почти символической (разумеется, в гораздо меньшей мере, чем Максим Горький).
III
Потом, незадолго до мировой войны, произошло новое и довольно резкое понижение кривой. Случилось так называемое дело Маркони. Его замалчивают биографы Ллойд Джорджа, но в свое время оно вызвало очень много шума. Вкратце дело это сводится к следующему. Английское коммерческое общество Маркони вступило в переговоры с британским правительством об устройстве станций беспроволочного телеграфа по системе итальянского изобретателя. Директор этого общества Годфрей Айзекс предложил своему брату, Руфусу Айзексу, нынешнему лорду Ридингу, тогда занимавшему высокий пост Attorney-General{3}, купить паи американского общества Маркони. Руфус Айзекс купил десять тысяч паев и в тот же день продал из них по своей цене одну тысячу Ллойд Джорджу. Формально американское и английское общества были независимы друг от друга, но фактически интересы их тесно переплетались. Годфрей Айзекс был одновременно директором и того и другого общества. Через несколько дней после сделки акции американского общества почти удвоились в цене. Оба государственных деятеля продали свои паи. Об этом поползли слухи. В парламенте на вопрос, не были ли ими куплены и проданы акции английского общества Маркони, Руфус Айзекс со всей правдивостью ответил отрицательно. Но о том, что им были куплены акции американского общества Маркони, он не счел нужным упомянуть, «ибо его об этом не спрашивали». Что касается Ллойд Джорджа, то он ограничился страстным протестом общего характера без всяких фактических указаний.
2
Интересно то, что деньги для этой кампании против крупного капитала Ллойд Джордж ухитрялся доставать у крупных капиталистов. Они же дали ему средства на покупку большой газеты.