Хозяин лавки и староста несколько секунд сверлили друг друга глазами. Неожиданно плечи продавца поникли. — Две серебром за литр. Свинина вяленная по пять грамм за кило. Пеммикан — два за кило. — Буркнул он еле слышно, и демонстративно скрестив на груди руки, отвернулся.
— Пемми… что? — Нахмурившись, наемница повернула голову в сторону Ленивца. — Это он что, про собачий корм?
— Пеммикан, — улыбнулся старик, — это не собачий корм, это такой сухой паек. Его задолго до войны придумали. Чуть ли не за тысячу лет. Сублимированное мясо, орехи, ягоды и грибы измельчаются, пропитываются горячим жиром и запрессовываются в брикет. Хранится в любых условиях. Не портится. Не плесневеет… почти. Главное — следить, чтоб черви не завелись. Мы им действительно зимой собак подкармливаем иногда, чтобы не болели. Но в основном, его наши охотники берут. Если не веришь, могу при тебе сам кусок съесть. Савва не возражает, правда? — Глаза старосты весело блеснули. Толстый продавец что-то неразборчиво буркнул себе под нос и, достав из кармана жилетки не первой свежести тряпку, принялся смахивать с исцарапанной стеклянной витрины несуществующие пылинки.
Наемница с нескрываемым подозрением посмотрела сначала на старосту, потом на продавца, и неожиданно заговорщически подмигнула сидящему с неприступно-гордым видом на своем стуле охраннику. Здоровяк заметно смутился и покраснел.
— Хватит мне молодежь портить, — слегка раздраженно буркнул староста, — что, думаешь, не знаю, какой погром ты утром в общинном доме утроила? Не знаю, как теперь перед купцами извиняться… Да и девочек напугала.
— Да ладно, не больно-то и хотелось… — Фыркнув, девушка, выщелкнула из пачки, выуженной откуда-то из-за пазухи, сигарету, сунула в рот, но, натолкнувшись на осуждающий взгляд привалившегося к прилавку Ленивца, с тяжелым вздохом убрала сигарету за ухо. — Сам же говорил — все развлечения в борделе, а мне эти уроды спать не давали.
— Это не повод выкидывать людей из окна… — Тяжело вздохнул Ленивец.
— Я выпить спустилась, а он ко мне приставать начал, — пожала плечами наемница. — Я просто объяснила, что он не прав. Потом другие подтянулись. Слово за слово… Ваша охрана, кстати, прибежала, только когда все кончилось. Не больно-то ты за порядком следишь. Или надеялся, что меня под шумок на ножи поднимут?
— Проехали, махнул рукой старик. К тебе претензий нет. Лечение караванщиков и ремонт мебели за счет общины, а тебе скидка на все товары. В качестве извинения, так сказать.
— Скорее, в качестве благодарности, что не перерезала половину ваших охотников, что к драке подключились, — фыркнула наемница.
— Сказал же, проехали, — фыркнул Ленивец. — Хотя… в свое время я много бы отдал, чтоб такую девку к себе в общину заманить. — В глазах старика заиграли бесенята.
— Моше Ааронович, да что вы такое говорите, — возмутился Савва. — Дикарку, да еще и не нашей веры — в общину…
— Заткнись, а… — Досадливо поморщился староста. — И обслужи, наконец, нашу подругу.
— Литр колы, два кило свинины и килограмм этого пемми… кемпи… пемки… в общем, той собачьей дряни. — Выудив из кармана солидно звякнувшего подсумка горсть весело блеснувших на свету монеток, Ллойс с треском припечатала их к прилавку.
— Сейчас, только серебро проверю, а то оно что-то…
— Савва, сходи, погуляй и Рафаэля с собой возьми, подышите свежим воздухом, а то вон какие бледные, я сам нашу гостью обслужу. — Раздраженно перебил торговца староста. Подождав, пока спина возмущенно пыхтящего продавца скроется за дверью, старик с видимым наслаждением поковырял в ухе и развернулся к наемнице. — Олух царя небесного. И кто ему лавку доверил?
— Ты сам, наверное, и доверил, — насмешливо фыркнула наемница.
— Это я, видимо, плохо подумал. Неправильно. Надо будет кого-нибудь другого сюда поставить, — цокнул языком старик. — Как я понимаю, ты нас уже покидаешь? Жаль, девочка. Тебе бы отдохнуть недельку, а лучше — две. Поживешь у нас, развеешься. С парой хороших людей тебя познакомлю…
— Не понравилось мне тут. В борделе мальчиков нет, да и дерьмецом что-то слишком воняет. — Отрицательно качнув головой, наемница, немного подумав, извлекла из-за уха сигарету. Громко хрустнуло колесико кремня.
— Мальчиков? Да я тебе, хоть, сейчас десяток организую, — криво усмехнулся Ленивец. — И с общинного дома в нормальный переселю.