— Вылазь, я сказал!
«петров держись» — пульсировал красным планшет. Я пожала плечами. Как я, интересно, должна держаться? За что? У меня семь пуль в барабане и барон в несознанке за спиной.
— Не, иди в жопу, — я решила окончательно стать простой и недалекой, — сам корячься из своего вонючего барка, если припекло. Мне отсюда нормально слышно.
— Да ты мне ваще не нужон! — он так и проорал мне в наушники: «не нужон». Из какой деревни выполз? — Могешь спокойново сигать в Залив, пацан, плевать я на тя хотел.
— Тебе мой аппарат понадобился? — искренне удивилась я. Пыталась по направлению голоса, по запаху, или еще хоть как-то определить в каком месте откроется люк, и эта разговорчивая тварь выползет на свет. — Или чо?
Мужик закашлялся смехом:
— Ты совсем охренел? На хрена мне сдалась твоя древняя развалюха? Мне твой второй пилот нужон.
— На хрена?
Вот тут я совсем не удивилась. Популярность Кей-Мерера среди уродов всех мастей привычно не имела себе равных.
— Я тебе скажу, и ты захочешь, — невидимый зложелатель заржал снова.
Сново-здорово, как не уходила. И этот убогий бабла мечтает поднять за сиятельную задницу.
— С тобой еще люди есть? — кинула я шар наудачу.
— Не-а. мне лишние рты не нужны, — заявил любитель красть баронов.
Открылась щель в рябом теле космобарка, и на плоскость выбрался чудовищно заросший диким волосом индивид в замурзаном комуфляже. От одного только его вида за версту несло пластиковой жратвой, хроническим перегаром и заскорузлыми носками. Бе! И этот вонючий обезьян устроил ментальную атаку на триста душ? Не может быть.
Внезапно хомо верус поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. Кончик его носа зашевелился.
— Баба, — проговорил он и оскалился. Зубы в его пасти росли строго через один. Слюна выбежала из щербатого рта и потекла с клочковатой бороды на убитый композит. Он повторил, захлебываясь: — Неназываемый, сила твоя! Баба!
Я, не раздумывая, выстрелила ему в лоб. Мужик неприятно-знакомо поймал пулю в кулак.
— Сука! — заорал бородатый и попер на меня. Забыл про барона напрочь.
Я стреляла, он ловил мои пули кровавыми ладонями, ошметки шкуры скусывал и плевал вниз. Одну даже умудрился поймать зубами. Вот почему их так не много в его мерзкой улыбочке. Ничто не могло убить его радость при виде меня.
Барабан выдал сухой щелчок. Пусто. Плевать на все! У меня полный комплект зубов, я переем его немытую шею быстрей удара мачете.
— Не надейся, моя красавица. — он похабно облизнулся. Мысли читает? Этот недотырок? Дикий дядя вытащил из кармана тонкий шнурок и, не глядя, ловко сплел удавку. — Я умею успокаивать таких золотых курочек. Цып-цып-цып!
Я оскалила молодую безупречную челюсть. На меня мечтаешь залезть, беззубая харя? Ага! Для твоих волосатых лап мой цветочек алеет? Жди! Трынди-молоти, вонючий урод, сожру! Язык, горло, глаза, мозг. Высосу до копчика. Давненько я не пробовала родимого мясца. Я передернула плечами и приготовилась к драке.
— Внимание! Ло, бросай самолет и прыгай вниз, — единственный во Вселенной голос раздался в наушниках. Говорил по-русски. Никто здесь не знал родной язык командора Петрова. — Тридцать секунд до начала атаки. Отсчет пошел.
— Нет! я не могу! — я заорала. Тоже по-русски. Он научил меня. — Андрей, я не могу. У меня человек на втором номере без сознания. Триста метров до воды, он разобьется! Я не брошу его. Я не могу.
— Успокойся, Ло. Я услышал, — спокойно в ноль ответил командор и исчез.
Хомо верус вертел насторожено во все стороны сто лет нестриженой башкой. Через секунду в белых полуденных небесах родился звук. Он рос. Потом за пару минут накрыл с головой. Убийственно красивая тройка зеленых истребителей-пограничников пронеслась невероятно низко над нами, подняв дыбом волосы на всем теле. Близкие красные звезды на плоскостях заставили испугано зажмуриться и присесть, закрывая руками голову.
— Сука! — прочитала я по белым губам недоделанного похитителя. Показав бирюзовому небосклону пару раз бессильный нечистый кулачище, он сбежал в обожженное тело корабля.
Чмок! Раздался отвратительный чавкающий звук, и я едва успела подхватить рулевую ручку. Красный самолетик повис в воздухе совершенно одиноко. Слоновья лепешка растворилась без следа в дырах сырной парадигмы. Я судорожно подровняла Яшу к горизонту.
Залив снизу слепил глаза, отражая солнце в зеленой толще. Стрелка уровня топлива трепыхалась на нуле пойманной рыбкой.
— Макс, как ты там? — позвала я, глупо улыбаясь. Не надеялась особо. Не ответа, по-прежнему.