Я решила не лезть к светлейшему. Когда к нашей чудной компании прибрел Изя, то побратим с налету отказал ему категорически под предлогом помятого вида. Но Кацман и не думал пускаться в пляс. Расстроен мой личный метеоролог-аналитик был ужасно. Только что не плакал. Я сама взяла его за руку и вывела в круг.
— Какой я дурак! Никогда бы не подумал, что я такой дурак. Ужасный, тупоголовый дурак, — он бестолково раскачивался из стороны в сторону и топтался невпопад. — Но ты тоже хороша, подруга называется! Мне-то ведь могла сказать?
Толстяк пару раз попытался зацепить мои каблуки нелепым своим танцем, но я ловко увернулась. Тогда он крепко встал мне на ногу пыльным ботинком. Я с усилием вытащила носок туфли. Танцор-рекордист.
— Пошли на воздух, мой хороший, покурим. Ты выскажешь мне все, что думаешь, — я повела его вон из зала.
Взгляд барона колол в левую щеку сердитым недовольством. Я обернулась. Макс смотрел. Не улыбался. Но я чуяла, как идет от него ко мне знакомая волна. Вот в кончики пальцев ног жарко толкнулась. Поднялась душно в центр и ушла в затылок. Он приходил вчера. Зачем?
— Я считал тебя своей лучшей подругой, доверял, а ты? — бубнил между тем Изя о своем. Обижался на меня и жаловался. — Ты мне должна была сказать, я всегда был на твоей стороне…
Он застрял у самого входа, пытаясь прикурить сигарету от чужой зажигалки. Не получалось. То ли губы его плясали, то ли табак оказался сырым.
— Гадина! Какая же ты гадина! — громкий женский крик толкнул в спину и заставил обернуться.
Острый кулачок влетел мне между глаз. Вечно я пропускаю удары! Вероника визжала от боли, трясла ушибленной кистью и целилась левой рукой. Ну тут уж я собралась и не позволила. Отпихнула ее от себя. Я не собиралась с ней драться. Выходило нечестно: она нормальная девушка, а меня Ваня тренировал. Но Вероника оказалась цепкой и на мой пристукнутый взгляд совсем не неумехой. Ухватила меня правой за рукав и вцепилась зубами в плечо. А метила в лицо, ей-богу! Я заорала от боли и, наплевав на заморочки чести, без глупостей зарядила подруге кулаком в ближайшее ухо.
— Ты гадина! Свинья и уродка! — Ви плакала и кричала неприятно громко. Ухо ее распухало на глазах изумленной публики. Которой хватало с избытком.
Я смахнула кровь с ушибленного носа и приняла стойку. Надо бы сбросить обувь, но я боялась пропустить удар. Соперница демонстрировала неплохой бойцовский задор. Наскакивала и махала руками, как мельница. Я пригнулась и дернула пряжку на левой туфле. Ап! И барышня всем телом прыгнула на меня. Как ей это удалось? Краем глаза, заваливаясь на спину, я зацепила трех комэсков, c обалдевшими лицами вылетающих из дверей. Загадала: если Макс подбежит ко мне, то…
Опять я замечталась о ненужном. Аристократка боднула меня лбом в убитую переносицу. Искры вырвались из глаз. Я, что есть силы, саданула ее коленкой поддых. Девушка захлебнулась воздухом и упала рядом на пыльную землю.
— Хватай эту, а я ту, — барон руководил. Рывком поднял на ноги драчунью Веронику и обхватил руками крепко.
Ваня обнял меня. Кровь капала с разбитого лица, марая блестящий знак «За отвагу!» на моей груди. Побратим находчиво отцепил его от погибающего жакета и приставил к наливающейся гуле между бровями.
— Вязкая какая! А голосистая! Огонь-девка, — хохотал он, — держи крепче, Кей! Не дай боже, вырвется.
Ви, раздышавшись, брыкалась и выкручивалась в сильных руках Кей-Мерера. Животная вонь свежей крови, соленого пота, злой слюны, менструальных выделений и непреходящей эрекции забивалась через ноздри гвоздем прямо в мой бедный мозг. Интересно. Куда подевался нежный аромат сливочных крендельков? Затаился испуганно или исчез навсегда? Я не чувствовала ни злости, ни жалости. Противно и больно.
Зрители ликовали. Завершающий аккорд Выпускного вечера обессмертил мое имя в анналах Школы навсегда. Кацман позабыл страдать и дуться, веселил себя и окружающих остроумными, как ему казалось, комментами. Я стояла смирно, ловя кровь нечистым Изиным носовым платком. Все, кто тайно, кто явно, фиксировали происходящее и сливали родным, близким и далеким.
— Полковая шлюха! Лживая тварь! — ненависть обезображивала лицо девушки, искажая прежние черты. Надсадный бабий визг и грязные слова пополам со слюной. — Ты нарочно парнем прикидывалась, чтобы поближе к моему Кею быть! Думаешь, если залезешь к нему в штаны, то все?! Не-е-ет! Ничего у тебя не выйдет, грязная дворняжка!