И тут явился Эспо с бутылкой шампанского в руке. Встряхнул ее сильно пару раз и снял пробку. Белая пенная струя ударила по истерике сладким залпом. Комэск пограничников водил бутылкой справа налево, словно пожар тушил.
— Все, хватит, — велел Макс, которому тоже досталось сладкого вина в физиономию. Он смахнул ладонью капли и закинул заткнувшуюся подругу детства на плечо. Посмотрел мне точно в глаза и произнес: — я вернусь, постарайся больше ни во что не влипнуть.
Эспозито залпом допил остатки шампанского прямо из горлышка. Не смеялся ничуть.
— Можно посмотреть? — мой, теперь уже бывший, комэск низко наклонился к моему лицу. Разглядывал активно заживающую рану на переносице. Восхитился: — никогда бы не поверил, если бы собственными глазами не видел.
Эспо сел рядом со мной на диван.
Он пригласил сегодня всех желающих в свои апартаменты. Невероятная душевная щедрость с его стороны. И алкогольно-закусывательная. Стол ломился. Лейтенант Эспозито пояснил с усмешкой, что послезавтра уже ничего значения иметь не будет. Получил направление на службу? Приглашение?
— Я раньше все удивлялся. Как это получается: Кей повесит тебе фингал под глаз, Ло, а наутро нет ничего. Даже следа от синяка не видно. Думал, что он секретный удар какой знает, — брюнет улыбнулся, но как-то невесело.
Вошедший Кей-Мерер успел зацепить край его рассуждений. Поморщился. Поставил на пол ящик и сел на него.
— Давайте вспоминать веселое! — я забрала у Эспо фужер и глотнула. Мартини с водкой. Похоже, что кто-то относится к прощальной вечеринке всерьез. — Например, как мы с Изей ездили в покер играть…
— Почему это рассказы про меня — это самое веселое? — притворно возмутился Изя.
Пришел с тарелкой в руках и плюхнулся рядом со мной в диванные подушки. Из стакана сразу вырвалось на волю красное вино и улетело на ковер.
— Кацман! Ты ходячая катастрофа, — заметил с философским спокойствием Эспо. Глядел равнодушно, как расползается по белым розам рисунка красное пятно. — С тебя химчистка.
— Ты же сказал, что… — возмутился толстяк, залпом выпил вино. Пока не прогнали.
Пограничник вспомнил гору других промахов и преступлений моего лучшего друга. Прискакали на табуретках из кухни близнецы и пространно-завирально дополнили список Изиных грехопадений. Стали изображать в живых картинах и красках. Я смеялась до слез.
Кей-Мерер поднялся на ноги. Вытащил из своего ящика тяжелую бутылку чего-то редкого. Почитал этикетку и сунул под мышку. Подошел ко мне, встал вплотную, взял за руку и сказал:
— Пошли.
Нет, не так. Он все же чуть-чуть сомневался в ответе и проговорил маленько вопросительно:
— Пошли?
— А как же ребята? — не самый умный вопрос в такую минуту, но я его ляпнула.
— А ребята нас простят, — он улыбнулся. По-моему, в первый раз за весь этот длинный день.
— Что значит, простят? — раздалось из дальнего угла. Там в кресле две девчонки из команды черлидеров гадали моему побратиму сразу по обеим ладошкам. — У моей сестры брат есть, если что. Во грех хочешь втянуть девушку, Кей-Мерер?
Ваня осторожно сгрузил своих барышень на подлокотники и подошел к нам.
— Так не пойдет, не благородно вовсе. Ты, барон, — человек серьезный, богатый и знаменитый — это всем здесь известно. Но и моя сестра не пальцем делана, чтобы ей так запросто говорить «пошли». Летчик четвертого класса, как никак. Брат у нее опять же имеется. И друзья вступятся, если что. Надо все по правилам сделать, Кей, — Иван ухмылялся и хлебал небрежно из низкого стакана. Торчал громоздкой фигурой за моей спиной.
— Это как? — недовольно воззрился на Ивана барон. Никакие проволочки в его планы явно не входили.
— Давайте-ка я вас обручу, — ухмыльнулся тот лукаво. Подбоченился и подмигнул мне. Судя по амбре, в его веспере водка явно преобладала над вермутом. — Ты готов, паря?
Аудитория слаженно поглядела на Макса. Тот ответил спокойно:
— Готов.
— Кольцо есть у тебя? Или не запасся? — скоморошничал Иван.
Еще все можно было обратить в прикол.
— Есть, — все так же невозмутимо подтвердил барон. Но спросил: — а почему ты?
Ваня встал ровно, руки вынул из боков. Фуражку надел. Та, правда, оказалась кого-то из близнецов и держалась на его бритом затылке лишь чудом. Но сейчас всем было не до подробностей.
— Я ведь Преображенский, Кей. Мой отец — священник, и братья, и дед архидьякон. Да за моей спиной двадцать поколений армейских попов стоят! И я умею это божественное дело: обручать, венчать, крестить, соборовать… — он неожиданно заговорил гулким, глубоким басом.