— Не интересно?
Яркое полнолуние заливает комнату во всех подробностях. Макс смотрит непонятно и ждет ответа. Я зависла.
Интересно, он вправду любит меня? Закрою глаза и чувствую. Сирень, нежность, его постоянно сдерживаемое желание. Желание всего на свете. Словно боится меня, боится, что выпью его до капли сегодня и назавтра ничего не останется. Или он, бедняжка, просто не умеет открываться до дна?
Я легко встала и пошла нагишом к окну. Там забыто темнел под беспощадным светом луны подарок. Надо проявить надлежащие чувства, не приведи Неназываемый! Вдруг барон обидится.
— Где ты взял кольцо, Макс? — я неловко ковыряла ногтем застежку. Та не поддавалась. — Мама дала?
— Ну да. Мама, а то кто же, — он тихо засмеялся. Обернул бедра покрывалом и сел на низкий подоконник рядом. Забрал коробочку и ловко открыл. — Особенно, если учесть, что кольцо это я приносил тебе вчера. Поэтому оно больше похоже на мужское. Дай руку.
— Ты хотел подарить его парню? Мечтал предложение сделать? — я от удивления забыла хихикать. Широкий обод с утопленным плоским алмазом оказался велик для безымянного и подошел только на указательный палец. — Я тебя разочаровала?
— Дурочка, я хотел подарить тебе сердце вместе с этим кольцом, — Макс тяжело вздохнул, — я столько передумал за эти три месяца, ты себе представить не можешь. Я куплю тебе другое, женское…
— Нет! что ты! Мне нравится это, я не отдам! Другого мне не надо, — я с силой сжала пальцы в кулак, словно кто-то собирался их разжимать, обняла барона за шею, — и сердце твое я беру себе! Спасибо.
Я потянулась поцеловать его в губы, но барон упрямо отвернул лицо. Я заглянула в искаженные удивительным лунным светом глаза.
— Ты, наверное, хотел меня убить сегодня на плацу?
— Почему хотел? — Макс выбрался из моих рук и направился к столу. Налил шампанское и выпил. Взял второй фужер и принес мне, оглядел с ног до головы, усмехнулся: — Почему хотел? Я и сейчас убил бы тебя с удовольствием.
— За что? — я притворно возмутилась. В животе сделалось холодно и страшно. Светлые глаза глядели непонятно. А вдруг?
Барон убрал взгляд и промолчал. Спокойно развернул крошечную шоколадку. Золотистая фольга поймала отраженный брильянтовый высверк с моей руки и засияла неправдоподобным ночным солнышком.
— Открой рот, — велел Макс.
— Я не люблю сладкое, — я выпила вино и помотала для верности головой.
— Зато я люблю, — Макс кинул конфету себе в рот и притянул меня.
Сладкий шоколадный поцелуй. Требовательный язык раздвигает рот, и твердое желание снизу пульсирует горячо в живот. Ткань покрывала уползла обратно на пол. Барон приподнял меня вверх, словно в балетном танце, и соединил нас. Ночь двинула на следующий круг.
Двадцать один год воздержания. Включая младенческий возраст, даже. Максим клятвенно уверял, что даже в кормилицу свою, подобно многим младенцам, влюблен не был. Плевался и питался искусственно. Никогда ни на кого не западал. Ни на соседку, ни на дочек садовника. Ну там у него много было вариантов в просторах родного гнезда. Даже не целовался. Хотя это уже как-то чересчур. Вот и накопил силенок за это не короткое время.
Льняные простыни сделались серыми, давно и насквозь пропитались потом, слюной, смазкой, спермой и моими счастливыми слезами. Следовало бы их сменить, наверняка мой парень привык к другому, но сил не осталось. Я устроилась на большом любимом теле и уснула, вдыхая тонкий белый аромат.
Барон говорил и говорил. Все, что скопил в себе за короткий век наших странных отношений и до него, прорвалось наружу. На свободу. Следовало ему отвечать, ведь откровенно спать не вежливо. И я время от времени мычала, как настоящая девушка мечты.
— Я все время пытался разобраться, понять для себя, как это могло произойти? Как случилось со мной? Никогда я геем не был, даже не начинал. И вот на тебе! Твоя близость убивала меня наповал. Ты мне что-то говоришь, а я не понимаю, в паху ноет, в ушах звенит. Убить или трахнуть, другого выбора нет. Я влюбился в тебя сразу. Как увидел в первый день на построении, сразу подумал: этот пацан долговязый куда прет, идиот? А ты ресницами взмахнула, шейку вытянула, губы облизала, и я пропал, ты меня слушаешь? — Макс провел ладонью по моей голой спине, ответа не дождался. — Надо окно открыть шире. Воняет у нас черте чем.
Я как бы кивнула. Он осторожно вылез из-под меня. Что-то делал, скрипел дверцей шкафа, булькал водой или вином. Потянуло холодом из распахнутой створки. Я подглядела из-под ресниц. Барон надел трусы, скромник. Снова красные и мелкие. Все-таки попа у него улет!