Над отработкой углового удара я начал трудиться еще в детской спортивной школе. Примером для меня был Георгий Граматикопуло. Я никогда не забуду, как в международной встрече с датской командой «Викинг» он забил мяч непосредственно с углового. В подражание ему я стал пробовать подавать угловые. Но вообще-то я играл на месте центрфорварда. И в конце концов тренеры мне просто запретили подавать угловые удары, аргументируя тем, что у меня высокий рост и я должен использовать его для игры головой в штрафной площади.
В киевском «Динамо» меня тоже поставили в центр. И тоже рекомендовали использовать высокий рост для игры головой, а не уходить на край подавать угловые. Но вот в 1960 году меня переместили на край, и теперь угловой слева в нашей команде выполняю я. Делаю это всегда внутренней частью подъема, придавая мячу вращательное движение в сторону ворот. Расчет при выполнении такого удара должен быть очень точным. Небольшая ошибка приводит к тому, что мяч срезается и уходит за линию ворот.
После того как в одном из матчей прошлого чемпионата я плохо выполнил несколько угловых ударов, болельщики прислали мне письмо, в котором рекомендовали не мудрствовать и посылать мяч на 11-метровую отметку. Действительно, послать мяч туда не так уж сложно. Но им почти всегда овладевают защитники. Резаный угловой удар более коварен для обороняющихся.
Если прежде работа над этим ударом велась мной время от времени, то теперь я стал работать над техникой его исполнения. Много мячей послал я на тренировках и в играх через верхнюю планку ворот. Но постепенно все чаще мне удавалось провести удар так, что после него возникали острые ситуации у ворот. Готовясь к сезону 1961 года, я настойчиво тренировал резаный удар. И не только для подачи углового, ведь в состязаниях случается, что игрок получает право пробить в непосредственной близости от ворот. Резаный удар позволяет обойти стенку. На тренировочных занятиях я ставлю несколько стоек, стараясь послать мяч в обход их. Работа кропотливая, требует терпения.
Часто приходилось трудиться над ударом в свободные от тренировки часы. И еще одно замечание. Иногда угловой не подают, а разыгрывают. Опыт показывает, что целесообразно использовать оба приема. Кстати, в нашей команде розыгрыш углового удара нередко применялся и с правой стороны, и мы при этом забивали голы.
А теперь снова предоставляем слово Александру Чубарову, который называет себя «человеком с зонтиком». История появления этого прозвища такова: во время одной из международных игр динамовцев стояла ненастная погода, и администратор на всякий случай прихватил с собой внушительных размеров зонтик. Когда он шел вместе с Валерием Васильевичем к тренерской скамейке (а нужно было обогнуть почти все поле к противоположной трибуне), самые продвинутые итальянские болельщики принялись бомбардировать их монетами и бутылками. Чтобы защитить Лобановского, администратор раскрыл над ним зонтик. Со стороны это выглядело весьма комично: внушительного роста тренер и невысокий Чубаров, семенящий рядом и чуть ли не подпрыгивающий, чтобы поспеть за широким шагом Валерия Васильевича.
Итак, вспоминает Чубаров:
«Да, принято считать — слева играет левша, справа — правша, так легче отдавать передачи. А ну-ка, задумайтесь. Какое задание тренер обычно ставит крайнему защитнику? Подстраховывать центральную зону? Правильно. А еще? Он говорит ему: держи фланг! Твоя задача — не дать сопернику чисто пройти к воротам и прострелить, потому что в этой ситуации защищающаяся сторона попадает в откровенно невыгодное положение. Теперь предположим, что квалифицированный игрок обороны старательно выполняет задание и всячески блокирует продвижение крайнего форварда по краю.
Что делать игроку атаки? Смещаться в центр. А это значит, что ему нужно перекладывать мяч под неудобную ногу — допустим, левому крайнему под правую. Таков, к примеру, был недостаток известнейшего левого полузащитника Василия Раца — когда его вынуждали смещаться в середину, он, как правило, терял мяч.
А если слева играет правша? Подумайте, сколько в этом случае открывается возможностей для продолжения атаки! Тут и подключение по флангу крайнего защитника, и угроза удара по воротам… Лобановский был не первым и не последним правшой на левом краю. Став тренером, он часто прибегал к тому же приему — ни у Матвиенко, ни у Демьяненко, занимавших в «Динамо» Лобановского позицию левого защитника, левая нога не была «главной»!
Интересно, а как должен действовать настоящий тренер? Он должен видеть КОМАНДУ и игроков в ней на определенных позициях — причем на таких, где они, быть может, никогда раньше не играли. Что такое «хороший полузащитник» вообще? Непонятно. Где он играет, что умеет — нужна конкретика. Тренер улавливает то, что широкой публике незаметно и непонятно, — допустим, тот или иной футболист частенько смещается в ту или иную зону… Таков был Соловьев. Он видел Лобановского на левом краю и доказал свою правоту делом».
Вот так. Эти слова — напоминание и упрек тем, кто пытается искать истину на поверхности и снимать ее, как пенку с молока. На самом деле, мы крайне редко узнаём 100 процентов правды. Время, амбиции, обиды, память…
Но что бы там ни говорили, Лобановского помнят левым нападающим. Классным левым нападающим! Кто разбирается в футболе, правда, обязательно добавит: «Только не забывайте Валета — Трояновского, беззаветного трудягу, игравшего в «Динамо» левым полусредним и снабжавшего Лобановского своими передачами…»
Мог ли Лобановский-игрок достичь большего?
«А что, если бы?..» — вопрос, который чрезвычайно соблазнительно задавать, оглядываясь на прожитую жизнь. Здесь можно вспомнить стихи прекрасного поэта Георгия Иванова:
Как могла бы развиваться история на одной шестой части суши, если бы император Николай Второй не отрекся от престола? А если бы Гражданскую войну выиграли белые, а не красные — Троцкий утверждал, что судьба Советской власти несколько раз висела на тонюсеньком волоске; случалось, отчаянное положение буквально в последний момент спасал какой-нибудь верный полк или один-единственный комиссар?
А могла ли Япония — сегодня одна из наиболее могущественных держав планеты — совершить свой колоссальный рывок гораздо раньше, если бы она не изолировалась в семнадцатом веке от всего мира почти на триста лет? И каким бы был тогда облик современного мира?
Всегда достаточно велик соблазн переиграть прошлое, представить себе иной ход развития событий, — ведь ключевым понятием, например восточной мысли, является случай. «Случай предоставляется нам лишь раз в день, в месяц, в год, в десять, в сто лет, — писал в семнадцатом веке ученый Тан Чжэнь. — Вот почему нужно быть готовым не упустить его. Даже если этот случай откроется нам за едой, нужно тотчас бросить свои палочки и выбежать из-за стола. Ибо может статься, что, когда мы закончим трапезу, случай уже ускользнет от нас… Случай — это встреча человека с его судьбой и мгновение, в которое решается, быть ли победе или поражению…»
Пытаться сегодня гадать, насколько успешнее могла сложиться карьера Валерия Лобановского-игрока, которого многие видели на позиции центрфорварда, все равно, что пытаться войти в бурную реку времени дважды.
Но вне зависимости от того, откуда — с фланга или из центра — нападающий Лобановский угрожал воротам противника, болельщики его просто обожали.
Однако «любимец публики» — не профессия. И дальше будет еще хуже, чем в истории с Соловьевым и переводом налево. Второй раз, когда игра Лобановского перестанет устраивать тренера, мнением самого футболиста забудут даже поинтересоваться. Случится это в шестьдесят четвертом, когда новый наставник «Динамо» Виктор Маслов решит отчислить народного любимца из команды. Популярный нападающий играл в футбол, который Маслов считал устаревшим и бесполезным. И при этом зарвавшийся игрок даже отказывался выполнять тренерские указания! Он считал ненужным для себя расширять диапазон игровых действий на поле, активнее участвовать в защите. Всеобщий кумир публики не вписывался в игровую модель Маслова.