Известный спортивный педагог Михаил Борисович Корсунский проделал в Киеве после войны поистине титаническую работу, убеждая самых больших городских начальников непременно открыть для послевоенных мальчишек настоящую детскую футбольную школу. И такая школа была создана в 1950 году, а семь лет спустя Корсунскому, под тренерским началом которого юношеская сборная Украины трижды (первый раз в 1952 году!) выигрывала чемпионаты страны, присвоили звание «Заслуженный тренер СССР» — событие для специалиста по детско-юношескому футболу уникальное.
«Корсунский, — вспоминает украинский журналист и кинодокументалист Семён Случевский, в командах Михаила Борисовича тренировавшийся и игравший, — умел убеждать не только партийных бонз, но и пацанов, многие из которых жили в полуподвалах, большинство в коммуналках, почти все — в бедности. Нас, мальчишек, он убеждал, точнее, соблазнял, гениально просто. Тогда в Киеве, как и в других городах, царил дворовый футбол (мы предпочитали говорить пусть неграмотно, но понятнее: доровой), субкультура, которая нынче, увы, потеряна навсегда. Михаил Борисович мотался по дворам Киева — на мотоцикле с коляской, в кожаной куртке и сапогах — и посматривал на наши азартные бои на асфальте, на грунтовке. А потом, как фокусник, только не из шляпы, а из мотоциклетной коляски, вынимал настоящие футбольные мячи: с камерами, со шнуровкой на покрышках».
Разъезжая по городу на мотоцикле, Корсунский, например, нашёл в одном из дворов Виктора Каневского, будущего партнёра Лобановского по киевскому «Динамо», капитана команды, друга Валерия.
В созданной по инициативе Корсунского школе гороно (городской отдел народного образования) начинал учиться и Валера Лобановский, на которого как-то во время игры мальчишек на поляне в Голосеевском лесу обратил внимание детский тренер Николай Чайка. Шестеро «корсунских», в том числе и Лобановский, выступавший в юношеской сборной республики под номером «10», стали игроками основного состава «Динамо», выигравшего в 1961 году чемпионат Советского Союза.
Лобановского Корсунский сразу выделил: «У него есть всё, чтобы стать выдающимся центрфорвардом — быстрый ум, редкий глазомер, поразительная для его высокого роста ловкость и координированность движений, мощный накатистый бег, отличная прыгучесть, комбинационный дар, трудолюбие, смелость, точность ударов и передач, филигранная техника и тонкий дриблинг».
Знаменитый журналист Лев Иванович Филатов вспоминал:
«Июль 1957 года. Пишу из Киева отчёт о Всесоюзных юношеских соревнованиях в “Советский спорт”. Несколько строк из него:
“Левый полусредний Валерий Лабановский (именно так, через «а»), получив мяч из глубины обороны, быстро продвинулся вперёд. Удар он произвёл неожиданно, скрытно, и вратарь тбилисцев только пожал плечами, когда мяч лёг в сетку за его спиной... Была выстроена ‘стенка’. Однако Лабановский разглядел брешь и точно направил мяч в дальний верхний угол ворот. Счёт сравнялся”.
Матч тот выиграли тбилисцы, но уж Лобановский, левый инсайд, в этом никак не мог быть повинен. Не могу ручаться, но не исключено, что эти строки положили начало огромной литературе о Валерии Лобановском во всесоюзной периодике. Да и как бы я, автор, вместе с редакционными работниками, мог бы переврать фамилию, если бы этого 18-летнего юношу прежде упоминали? Во всяком случае, я его запомнил, да и как было не запомнить долговязого, рыжего, мастерски управлявшегося с мячом.
Со следующего года он в “Динамо” и, как свой, коренной, земляк, пользовался дополнительным расположением киевского стадиона. Есть игроки чрезвычайно полезные, но в глаза не лезущие, такой сотворит нечто замечательное, а половина зрителей прозевает. Левый крайний Лобановский был обречён на то, что малейшее его движение было различимо, он был подсуден и близоруким, и профанам. Будучи рослым, массивным, он не оставлял впечатления пробивного силача, давилы, он как бы даже стеснялся пользоваться природой отпущенными преимуществами, норовил пускать в ход только те приёмы, которые разучил, понял, освоил. И сутулился, пригибался, никогда не выпрямлялся во весь свой богатырский рост, не пошевеливал гордо плечами, ему вроде бы хотелось выравняться с остальными, чтобы в игре быть на равных. Так мог бы вести себя жираф в компании с антилопами. Казалось, он не знает, как распорядиться руками, куда их деть, они у него выглядели слабоватыми, как бы смущёнными. Да и весь он со всеми своими прилежно разученными умениями был на поле фигурой мало того что заметной, ещё и привлекавшей внимание странноватостью, обособленностью, и это заставляло размышлять, как он вообще оказался в футбольном отряде. Мой коллега Мартын Иванович Мержанов постоянно повторял: “Лобановского укоротить бы сантиметров на десять, цены бы ему не было”».