19 июля 1960 года Лобановский вместе с партнёрами оказался в центре самого, пожалуй, громкого скандала в чемпионатах СССР. В «Лужниках» киевляне встречались с ЦСКА, который, так же как и «Динамо», претендовал на лидирующие позиции в предварительном турнире первенства. При счёте 1:1 арбитр из Риги Эдгаре Клаве назначил на 65-й минуте пенальти в ворота ЦСКА — пенальти совершенно справедливый, за грубую игру Дубинского и Крылова в штрафной площадке. Никто из армейцев и не спорил. Вратарь Коротких удар Лобановского с «точки» отбил, но судья остановил игру и потребовал перебить пенальти: ещё до удара защитник ЦСКА Багрич вошёл в штрафную площадку, что правилами запрещено. Лобановский на этот раз был точен. Матч после этого стал чрезмерно жёстким. Клаве удалил с поля игрока ЦСКА Крылова. Армейцы в этот момент производили замену. Вместо Амбарцумяна в игру вступил Бровкин, и получилось так, что поле одновременно покинули удалённый Крылов и заменённый Амбарцумян. Публике показалось, что Клаве удалил их обоих, и возмущённые зрители рванули на поле. Досталось и Клавсу, и киевлянам. Судье — больше:, ему по пути в раздевалку попросту надавали тумаков. В футболистов, решивших скрыться на всякий случай в подтрибунном помещении, только плевали.
ЦСКА настаивал на переигровке, просил об этом киевлян. Но через три дня после скандала армейскому клубу засчитали поражение, аннулировав количество забитых и пропущенных мячей. Крылова дисквалифицировали на два года. Четырёх зрителей (из нескольких десятков задержанных) народный суд присудил к лишению свободы — от полутора до пяти лет. В Киеве, опасаясь армейской мести, нескольких футболистов призывного возраста, в том числе Лобановского, на всякий случай отвезли в часть МВД на Подол, дали им форму, незаряженные автоматы, текст присяги, который следовало зачитать, держась одной рукой за оружие, и тем самым обезопасили от повесток в армию. Настоял на этом Соловьёв. «Чтобы ЦСКА неповадно было», — сказал бывший, между прочим, игрок «команды лейтенантов».
«Лобановский, — вспоминает Семён Случевский, не пропускавший ни одного матча дублирующего и основного составов киевского «Динамо», — был технарь от Бога, со своим оригинальным почерком. Во-первых, при владении мячом — удивительно мелкое перешагивание, будто детский шарик короткой ниточкой привязан к его ногам. Во-вторых, и это был его фирменный стиль, странное, непредсказуемое раскачивание своим длинным корпусом вправо-влево, и это больше всего запутывало защитников команды соперника — вроде по всем законам биомеханики он должен рвануть в ту сторону, куда резко наклонился; оборонец туда, а “Рыжему” хватало доли секунды, чтобы оторваться в другую сторону».
«Его корпус, — характеризовала Лобановского киевская пресса, — раскачивается, словно маятник — вправо, влево, вперёд, назад, укрывая мяч. Огромный рост создаёт у защитника иллюзию неповоротливости, однако все манёвры проводятся на большой скорости — ведь ноги-то длинные, стало быть, длинный и шаг, и многие защитники попросту не успевают за его перемещениями... Да и сбить Лобановского с ног непросто — у него прекрасная координация движений, гибкость, помноженная на силу, что позволяет ему действовать в манере “таранного форварда”».
В программке к московскому матчу «Локомотива» с киевским «Динамо» 25 мая 1962 года Лобановский был представлен так: «В грозной линии нападения киевлян выделяется Валерий Лобановский. Дриблинг и финт, сочетающиеся со стремительным, хотя и не видимым для зрителей рывком, — вот “оружие”, которым пользуется в совершенстве левый крайний динамовцев. И нет ничего удивительного в том, что соперники, как правило, вынуждены создавать вокруг Лобановского зону усиленной охраны, что облегчает участь его партнёров по нападению. Опасен “одиннадцатый” киевлян и при стандартных положениях: штрафных, свободных, угловых». «Локомотив» тот матч у динамовцев выиграл (3:2), и двум своим забитым голам Валерий не радовался.