Цифры же, сопровождавшие три масловских чемпионских года, вообще феноменальные: 65 побед и всего лишь 8 (за три сезона!) поражений, 74 матча из 110 сыграно «на ноль», разница забитых и пропущенных мячей: 175 (1,6 в среднем за игру) — 53 (0,48).
«Аркадий Романович, — говорил Лобановский, — был блестящим журналистом и, отчасти, даже прогрессивным человеком... Однако Маслов добился, чтобы ему “нашли квартиру” в Москве: спецкор “Советского спорта” пытался вмешиваться в тренировочный процесс и на весь Союз трубил о порочной тактике тренера Маслова!.. А ведь ему, великолепно владевшему пером, футбольные обыватели верили... Но стоит ли “красиво” писать о футболе, если выхолащивается сама идея и остаются одни слова?»
Принято считать, что Маслов, назначенный на должность старшего тренера киевского клуба 4 января 1964 года, разом избавился от них обоих — и Лобановского, и Базилевича. Но Базилевич в 1965 году сыграл за «Динамо» 25 матчей, забил 8 мячей. В том же 65-м Лобановский сыграл за «Черноморец» 28 матчей и забил 10 мячей, став лучшим бомбардиром команды. Базилевич поначалу был заявлен за «Динамо» (Киев) и на чемпионат 1966 года.
«Просто пришёл день, — рассказывает Базилевич, — когда Маслов решил, что я ему больше не нужен. У него было своё видение игры, и он создавал такую модель команды, в которую я не вписывался. С Лобановским случилась та же история. Никаких там “не сошлись характерами” не было. Не подходил Маслову Лобановский, а подходил Хмельницкий — вот вам одна замена. Не подходил Базилевич, а подходил Поркуян — вот вам вторая замена. И не было никаких скандалов. Так решил Маслов, и точка!»
Первой мишенью Маслов, перестраивавший игру команды, выбрал Лобановского. Группировок, будто бы созданных в команде специально «под Маслова» с участием Лобановского, в «Динамо» не было и в помине. Лобановский ему просто мешал работать над строительством новой команды.
«Валера, — говорит Василий Турянчик, не раз выводивший киевское «Динамо» на поле в роли капитана, — был очень упрямый, не хотел играть в пас, стараясь самостоятельно решить тот или иной эпизод. Несмотря на индивидуальное мастерство Лобановского — хитроумную обводку, финты, манеру укрывать мяч корпусом, соперники постепенно изучили его и начали всё чаще выигрывать единоборства, действуя по необходимости вдвоём, а то и втроём. Соловьёв с этим ещё как-то мирился, а когда “Динамо” возглавил Маслов, он начал подбирать себе исполнителей под систему 4—4—2. Лобановский не сошёлся с тренером во взглядах на игру и ушёл из команды».
«Такие конфликты, — подтверждает Андрей Биба, — как правило, решаются в пользу тренера и носят личный характер. Но в данном случае возникшее противостояние наставника и игрока имело, если угодно, судьбоносные последствия для всего отечественного футбола. Годы спустя, отвечая на вопрос, как бы он сам поступил по отношению к игроку Лобановскому, оказавшись на месте Маслова, Валерий Васильевич сказал: “Точно так же, как ‘Дед’ — расстался бы с Лобановским”. Из этого можно сделать вывод, что тренер Маслов, обративший самое пристальное внимание на функциональную подготовку игроков, оказался в каком-то смысле предтечей тренера Лобановского, предлагавшего своим подопечным просто космические тренировочные нагрузки».
«Лобановский, — считал Михаил Коман, работавший и с Виктором Александровичем, и с Валерием Васильевичем, — пошёл дальше “Деда”, когда поставил тренировочный процесс на научные рельсы и научил команду прессинговать на половине поля соперника. Более мощного коллективного оружия, чем прессинг, в футболе не существует, а чтобы в совершенстве владеть им, функциональная подготовка игроков должна быть на высочайшем уровне».
По версии английского журнала «World Soccer», Лобановский и Маслов вошли в 2010 году в список лучших тренеров мира последнего полувека.
«Какими бы великолепными специфическими данными ни был одарён футболист, — говорил Лобановский, — он не должен, не имеет права строить игру только на использовании своих выигрышных качеств. Между прочим, это прекрасно понимал Маслов, который отчислил из команды индивидуалиста Лобановского, самостоятельные действия и трюки которого нравились публике, но шли вразрез с той командной игрой, которую мыслил этот выдающийся тренер. Справедливость масловского решения я понял, естественно, не сразу, но когда понял, обрадовался, потому что это дало мне хороший толчок для последующей работы. Это было поразительно сложно сделать (но в высшей степени необходимо) — напрочь забыть, как ты сам играл в эту игру, не вспоминать о своём футбольном прошлом и ни в коем случае не навязывать футболистам своих представлений игрока».