— Я был членом военного трибунала. А в настоящий момент — официальный представитель всемирного комитета, штаб-квартира которого находится в Женеве, в Швейцарии.
— И вы?.. И вы!..
— В моем распоряжении имеется достаточно улик, чтобы повесить десяток вам подобных, сенатор. В том числе и вас самого.
— Вы не осмелитесь! — взорвался сенатор. — Это шантаж. Бессовестный шантаж. Мы вам устроим…
— Ничего вы не устроите. Вы предстанете перед судом — пред всемирным судом в Женеве. Он существенно отличается от любых других. Ваши показания, а также все аргументы в вашу защиту должны быть представлены в письменном виде. Никакие адвокатские фокусы там не пройдут, никаких отсрочек быть не может. Не будет там и жюри присяжных, так что и на их жалость не рассчитывайте. Решение принимается исключительно на основании фактов. Апелляционного суда тоже нет.
— Вы не имеете права! — выкрикнул Уокер.
— Вас будут судить не только за соучастие в убийстве. Достоянием гласности станет вся ваша деятельность, и прежде всего — ваши попытки препятствовать развитию атомной энергетики, которая является одним из важнейших факторов повышения уровня мировой экономики и благосостояния всего человечества. И поверьте, такие вопросы находятся в пределах нашей юрисдикции. Мы можем безоговорочно доказать, что ради достижения собственных целей вы не брезговали и убийством.
— Предупреждаю, вас ждут неприятности, — процедил Уокер.
— Боже, как вы отстали от жизни, — покачал головой Адамс. — Давно прошли те времена, когда миллионы были гарантией безнаказанности. Они навсегда канули в Лету в тот момент, когда последний солдат гитлеровской коалиции погиб в последнем японском окопе. С тех пор в мире многое изменилось, Уокер. Фактически! мир стал совершенно иным, а вы об этом даже не подозреваете.
Задыхаясь от гнева, Уокер вытер лицо пухлой ладонью.
— Но вы позвонили мне. Значит, на то была причина. Что вам нужно?
— Полный отчет об энергетических установках и оборудовании, размещенных по всему миру. Полное возмещение убытков, причиненных вашей деятельностью, и возврат акций, проданных Департаментом по развитию ядерной энергетики. И письменное покаяние во всех грехах.
— Но это… — От изумления Уокер не мог вымолвить больше ни слова.
— Это справедливость, — по-своему закончил вместо него Адамс, — Нет никакого смысла вас казнить. А так вы внесете свой вклад в рост мирового благосостояния.
— Но вы так и не сумели получить атомную энергию! — завопил Уокер. — Батлер мертв, а значит…
— Интересно, сенатор, — вкрадчиво спросил Адамс, — откуда вы знаете об этом?
Уокер молчал, лишь губы его беззвучно шевелились. Лицо сенатора как-то съежилось и обвисло. Он вдруг превратился в древнего старика.
— Мы с Коббом нанесем вам визит сегодня днем, — произнес Адамс.
Он щелкнул тумблером и обернулся к Коббу. Тот уже давно положил пистолет на стол.
— Сколько времени вам еще понадобится?
— Месяц. Максимум два, — ответил Кобб, — Да, они здорово струхнули… И проиграли. Взрыв станции был той козырной картой, которую они не желали пускать в ход.
Он нашарил сигарету и, чиркнув спичкой, закурил.
— И после всего этого вы позволите им выйти сухими из воды? — спросил он.
— Выйти сухими из воды? О чем вы?
— А все о том же, — процедил Кобб. Его голос стал резким, — Совершено убийство. За такое полагается смертная казнь или пожизненное заключение, в зависимости от судьи. Это было умышленное, хладнокровное убийство. Совершенное из корыстных побуждений.
— Вы жаждете торжества справедливости?
— Да!
— Справедливость — это идеал, практически недостижимый, — заметил Адамс. — Мы всегда полагали, что наши суды служат эталоном справедливости. Теоретически они именно таковыми и являются. Но в реальной жизни, на практике наша судебная система очень часто терпит поражение. Допустим, мы привлечем Уокера и его подручных к ответственности в суде — здесь или в любом другом месте, — и что мы получим в результате? Вы понимаете это так же хорошо, как и я. Они выкрутятся. Они наймут лучших адвокатов, которые до такой степени собьют с толку судей, что те в конце концов перестанут что-либо понимать. Итог: невиновны за недостатком улик.
— Но это же сделка! — запротестовал Кобб. — Сделка с преступниками, с убийцами.
— Следует быть реалистами, — возразил ему Адамс. — Мы не в силах добиться большего, чем любой другой суд. Мы освобождаем их, позволяем избежать тюрьмы — согласен. И тем не менее мы достигаем определенных результатов — как в сфере правосудия, так и в том, что затрагивает интересы всего человечества. Никакой суд, даже международный, не может конфисковать собственность правонарушителя. Однако мы добиваемся, позвольте так выразиться, его морального поражения. Человек, преступивший закон, испытывает раскаяние и стремится максимально возместить нанесенный им ущерб, так или иначе искупить вину.
— Люди не поверят вам, — упорствовал Кобб. — Они узнают, что вы пошли на сделку.
— Нет, общество не станет возражать. Такой поворот дела его вполне устроит.
Кобб нахмурился:
— Но сотни жизней…
— Ну как вы не понимаете, Кобб, что речь идет о чем-то гораздо более важном, чем сотня человеческих жизней, чем многие сотни… Впервые в истории общество окажется на пути к созданию правительства, деятельность которого будет стабильной и научно организованной. И это главное — то, что должно прежде всего способствовать процветанию человечества. До сегодняшнего дня всемирный комитет не обладал надлежащим авторитетом и властью. Виной тому — националистическая ненависть, непомерная жажда наживы, захватническая политика частных компаний и множество других проявлений тех пережитков далекого прошлого, что живы и по сей день. Так вот, мощь атомной энергии, необходимость международного контроля за ее добычей и использованием, совместное управление распределением ядерных ресурсов — это и есть те факторы, которые позволят сделать первый шаг на пути к реальной власти.
Дайте комитету еще сто лет — и правители-демагоги исчезнут. На смену им придут новые люди — не те, кто всеми правдами и неправдами собирает голоса во время предвыборных кампаний, а истинные профессионалы, получившие прекрасное образование, такие же специалисты в сфере управления, как, например, врачи со степенью доктора медицины, или адвокаты — выпускники лучших юридических колледжей. Основываясь на результатах научных исследований, они будут действовать в интересах не только государства в целом, но и каждого его гражданина, в интересах жителей всего мира.
Кобб раздавил в пальцах сигарету.
— А если бы они не взорвали станцию — что тогда? Что было бы, не подари они вам столь бесспорную улику?
— Победа осталась бы за ними. А мы оказались бы бессильны им помешать. До сих пор наши руки были связаны. Не имея возможности действовать открыто, мы могли лишь тайно следить за каждым их шагом.
Ваш проект привлек наше внимание с самого начала — точнее, с тех пор как вы подали заявку на получение международного статуса. Однако проявить свой интерес мы не имели права. Если бы эта шайка преступников хоть что-то заподозрила, они не остановились бы ни перед чем, лишь бы расправиться с международным комитетом.
И вот теперь мы наконец получили реальный шанс прижать к стенке всю эту бандитскую свору, ибо в нашем распоряжении имеются неопровержимые доказательства их прямого участия в уничтожении вашей атомной станции.
Для них и многих им подобных нет места в современном мире. Их устаревшая идеология и средневековое мировоззрение несовместимы с новым укладом жизни. Агрессия, насилие, произвол властей должны навсегда уйти в прошлое…
Полоса яркого света на востоке постепенно завоевывала небесное пространство, все дальше и дальше оттесняя предрассветную мглу.
С улицы донеслись голоса мальчишек — разносчиков утренних выпусков газет. Вдалеке слышался монотонный гул моторов — люди спешили на работу.
Город просыпался.
Начинался новый день.